Александр Черенов - По следам адъютанта Его Превосходительства. Книга первая

У Концова от возбуждения зачесались ладони. Решение наклёвывалось – активно и всерьёз.

«А какие источники можно считать надёжными? Ну, во-первых, радиоперехват: у нас в штабе этого добра – хоть задницей ешь! Во-вторых, данные нашей – то есть, «белой», гидрографической службы! В-третьих – информация из регистра Ллойда: уж, ей попробуй не поверить! С таким материалом скомпрометировать «дезу» Кобылевского – как два пальца…

Шантаж? Да, шантаж! А что делать?! Иначе от этой краюхи не отщипнуть ни крошки! А так: приду к Кобылевскому, выложу на стол документы, и скажу: «Или… (ну, подумаю, какая сумма) – или я всё это вместе с Вашим донесением Иван Антонычу об исчезновении транспорта с грузом отправляю в Ставку! Для сравнительного анализа!»

Концова так взволновали мысли о близости локотка и возможности его укушения, что лоб его покрылся мелкими бисеринками пота. Капельки остро пахнущей влаги быстро превратились в шустрые ручейки, и потекли по щекам и загривку старшего адъютанта. Но, «дум высоких полн», Концов и не обращал внимания на такие пустяки.

«Сопоставив убойные документы с этой лабудой, всякий здравомыслящий человек согласится с тем, что часть – меньше целого! И чтобы не потерять целое, проще уступить часть! А Его превосходительство – не дурак. Поперёк здравого смысла он не попрёт! Если только…»

От внезапной мысли Концов остро почувствовал, как моментально увеличилось потоотделение, и тревожно резануло живот.

«…Если только этот негодяй не решится «убрать» меня! А ведь ему это сделать – те же «два пальца»… Скажет, что согласен, но ему надо заручиться ещё и согласием «подельника… Или же попросит обождать, пока доставят деньги… И когда я, как последний дурак, соглашусь – меня и «передадут архангелам»: «за милую душу» и без проблем!»

Краем глаза Павел Андреич заметил в зеркале, как побледнело его лицо: побледнеешь, тут! Подрагивая конечностью, он провел рукавом кителя по влажному лбу.

«Нет, так не пойдёт! Раскрывать себя нельзя ещё и потому, что это – конец разведчика Концова! А что конец гражданина Концова, что конец разведчика Концова – один хрен! Тот, который редьки не слаще! Пошлю-ка я лучше Кобылевскому анонимное письмо: дескать, мне всё известно, а в обмен на молчание я прошу сумму… ну, размер её я определю позднее! Потом назначу время и место передачи денег – и дело в шляпе!»

Концов задумался: дело почему-то не желало лезть в шляпу.

«Упрощаю! „В шляпе“! Какой, там, хрен, „в шляпе“, когда надо продумать, где и как произвести обмен – да ещё остаться неузнанным! „В шляпе“… В жопе! Тут ещё – думать и думать!»

Павел Андреич энергично помассировал виски.

«Итак, я напишу письмо с ультиматумом: если к такому-то сроку не передашь… – ну, и дальше, всё, что положено! Кобылевский, естественно, принимает это предложение, и вокруг места встречи расставляет своих ищеек. Он – не такой дурак, чтобы не попытаться взять меня „на живца“! Я же, в свою очередь…»

Концов поскрёб лоб: и что он – «в свою очередь?»

«Так, значит, он расставляет своих людей в радиусе, допустим, тридцати-сорока метров от места закладки портфеля с деньгами… Но, зная подлый характер Чуркина, я сам за деньгами не сунусь! Чуркина… Почему – Чуркина? А почему бы и нет?! В таком деле без него Кобылевскому не обойтись! И Чуркина совсем не обязательно посвящать в детали! Ему достаточно будет сказать, например, то какой-то негодяй шантажирует командующего разглашением сведений интимного характера. Оснований не верить этому доводу – никаких. Потому что полно оснований верить!»

«Определив» полковника к делу – и к себе – Концов «успокоился». За Чуркина можно было уже не волноваться: он в стороне не останется. «Приговорив» очередную негодную мысль, Павел Андреич мог спокойно переходить к следующей беспокойной мысли.

«Так… А, если… если назначить место встречи, допустим, на вокзале? Подгадать к прибытию поезда, в толпе выхватить портфель из рук курьера – и опять нырнуть в толпу?.. Да, а вдруг поезд опоздает, и курьер не станет меня дожидаться? Или же не будет никакой толпы? Или она быстро рассосётся, а я не успею схватить портфель? Или успею схватить, и даже нырну в толпу – а меня поймают? Где гарантия, что не поймают? Нет такой гарантии: я ведь – не чемпион по бегу!»

Проявляя несвойственную себе рассудительность, Павел Андреич совсем расстроился. По этой причине он извлёк из тумбы стола «заначенный» там «мерзавчик», и взбодрился сотней граммов. Мыслительный процесс сразу пошёл живее.