Oleg Kanatsui - Моё крайне необычное лето

Наркоман небрежно бросил маску в ведро с небольшим уловом и послал его. Рыбак в свою очередь обозвал его, цитирую «Проваливай, вонючий ублюдок». И тот пригрозил ему, что прирежет его. В этот момент рыбак потянулся за маской и медленно надел её на своё лицо. И тогда всё, началось, то чего я так ждал! Рыбак схватил его и толкнул в сторону воды. Наркоман упал. Теперь я увижу, как этого тупого урода побьют, и потом довольный заберу велосипед. Рыбак опустился рядом с ним, но не стал его бить. Ни одного не нанёс. Он рукой вцепился в его жирные волосы и окунул их вместе с головой в воду. Наркомана топят! Он дёргается, а рыбак второй рукой держит его извивающуюся правую руку.

Я испуган. Ком подступил к горлу. Наркоман перестал сопротивляться. Эта маска посмотрела на велосипед и потом на меня. Мы не отрывали друг от друга своих взглядов. Мои глаза округлились, я тихонько приоткрыл рот. Убийца оставил наркомана и пошёл ко мне, переступая через велосипед. Блин, серьёзно, не хватает только напряжённой музыки. Мои зубы затряслись, и я бросился бежать так, будто мне раскалённую вилку воткнули в зад (извиняюсь, по-другому не могу сказать). Я бежал и смотрел только вперёд, пока не обернулся. Он не бежал за мной. Он ехал за мной! На моём велосипеде! Убийца нагонял меня, и мне пришлось отпрыгнуть в камыши. Он отбросил велосипед и скорее подскочил ко мне, схватил и сдавил мою руку, говоря, чтобы я вёл себя спокойно. Со слезами я просил его оставить меня, отпустить, не убивать… Я пытался вырваться. Утверждал, что я не запомнил его лицо, и вообще ничего не видел. Убийца тряс меня за руку и строго требовал, чтобы я закрыл рот. И я стал молчаливо плакать, когда он более-менее успокоил тем, что не собирается убивать меня, но если придётся то…

Убийца вернул меня на тропинку с камышами и сказал, что тот урод заслужил смерти. Я легонько кивнул, всхлипывая. Кажется, я был ЗА его смерть и одновременно же ПРОТИВ. Я не знал точно, что хочу выбрать. Убийца отпустил мою руку, когда я сказал, что не убегу. Он вынул из кармана комбинезона конфету и протянул её мне. Я заявил, что ничего не беру у незнакомцев. Тогда он ответил тем (мне это показалось почему-то забавным), что «Какая разница, если перед тобой незнакомец уже в маске и с ножом?»

Я взял конфету и решил сразу съесть. От страха давил её зубами, как бульдозер давящий мусор, что ли. Убийца стал говорить, что понимает, как мне страшно, и будь он на моём месте и моего возраста, то так орал, что давно бы умер. А я ещё вполне веду смело, и ему это нравится. Потом он сказал, что он не убивает детей, ему это ни к чему, бессмысленно. И когда он по-дружески похлопал меня по плечу, то добавил, что мне никто и не поверит про сегодняшнее убийство, хоть если я попробую всем жителям этой деревни рассказать. Я осмелился поинтересоваться: «Почему?». Убийца помолчал, поглядел на камыши и тогда ответил, что не важно. Ещё он посоветовал забыть его лицо, забирать велосипед и продолжать гулять, словно ничего и не было. Я охотно согласился. Отличное предложение.

Потом, разумеется, я не мог уснуть. А кто бы уснул, став свидетелем такого? Ночь шла на раздумья. Меня волновало, почему мне никто не поверит, если я расскажу? Даже попробовать рассказать захотелось. Ведь, когда родные и друзья наркомана поймут, что он куда-то исчез, то начнутся его поиски. А только я знаю, что с ними стало, и, возможно, могу предположить, куда убийца с конфетой мог деть тело. Я бы мог показать, где произошло убийство. Напоследок я подумал, что вкусная конфета, ещё бы съел.

Проснулся я рано. Поспал где-то 3—4 часа. И, в общем, решил начать с Билли. Примчался к нему, а он ещё спал. Его родители предложили мне подождать и остаться на завтрак. Я сидел за столом и опустил голову на их кота, который пристально смотрел на меня и мысленно говорил: «Слушай, урод, ты притащился в такую рань, ещё тебе и раньше положили поесть. Ты просто мразь». Я потянулся, чтобы его погладить, но кот зашипел и приподнял лапку, готовясь атаковать.

После завтрака мы с Билли помогли его родителям наполнить миски холодной водой их скоту. И как только покинули его двор, я с такой интригой произнёс, что хочу ему кое-что рассказать. Мы отъехали к полю, где частенько паслись чьи-нибудь коровы, и где в одиночестве пребывало толстое дерево. У дерева мы бросили велосипеды и сели под большим кроном, чья форма походила на шапку гриба. Я поведал про смерть наркомана. И Билли удивился, но он поверил мне! Поверил до того момента, пока я не сказал, что я тоже мог умереть, но меня угостили конфетой и отпустили. Билли отмахнулся шуткой, что, может, у него ещё скоро день рождения, и он тебя пригласил на тортик.