Сергей Прядкин - Мои непридуманные рассказы

Итак, я всего из-за одной буквы «е» или «о» в фамилии этого матроса должен отправиться к нему на родину за его свидетельством о рождении. Ехать надлежало в какое-то село, названия которого уже и не помню, Шаргородского района Винницкой области. Прибываю на корабль, докладываю командиру корабля суть проблемы, а ему, судя по всему, она уже известна.

И вот я в поезде Симферополь-Львов, отдыхая от бесконечной корабельной суеты, лениво потягивая пивко в почти пустом вагоне-ресторане, под стук вагонных колес любуюсь весенними красотами украинских пейзажей. За окном проплывают чистенькие аккуратно побеленные украинские хаты с шиферными шатровыми крышами, утопающие в цветущих садах вперемежку с зеленеющими полями и перелесками. Вышел на нужной мне железнодорожной станции и, спросив у местных жителей, на автобусе добираюсь до пункта назначения.

В сельсовете, здание которого я определил по развивающемуся над ним красного с голубой полосой по нижнему краю флагу Украинской ССР, меня встретил сам председатель – немолодой коренастый мужчина с добродушной улыбкой на лице. Очевидно, ему было известно о моем приезде, он ждал моего появления, тем более что моя военно-морская форма не вызывала у него никаких сомнений, что перед ним именно тот, кому надлежало передать свидетельство о рождении матроса Чернописчука.

Крепко пожав мне руку, он достал из огромного с мелодичным звоном кованого сундука-скрыни нужный документ и передал его мне.

Расписавшись в получении, я тут же подсмотрел правильную фамилию. Все верно – Чорнописчук его фамилия! Очевидно, что писарь, заполнявший комсомольский билет, оказался куда ответственнее, нежели работник военкомата. Поблагодарив, я, было, начал расспрашивать его, как добраться до железнодорожной станции, да не тут-то было! Мягко взяв меня под локоть, председатель сельсовета поведал мне, что он, якобы, сам служил на торпедном катере на Балтике, а у них в селе последний раз моряка видели лет 25 назад и по такому случаю, он приглашает меня к себе домой на свежину. А поскольку поезд на ближайшей станции в обратном направлении будет в районе полночи, то и проблему доставки меня на станцию он берет на себя. Деваться мне было некуда, да и что такое свежина, заодно хотелось узнать.

И вот мы идем по сельской улице к нему домой под ласковым весенним солнышком вдоль утопающих в цветущих садах чистеньких украинских хат. Проходя мимо одной из них, председатель сказал, что это дом матроса Чорнописчука и его мать очень просила зайти к ней буквально на минуту. Не успел я сообразить, о чем он сказал, как он решительно надавил на клямку запора калитки и вошел во двор, увлекая и меня за собой.

Посреди двора стояла далеко не молодая простоволосая худенькая женщина и, очевидно, ждала нас. По ее внешнему виду и зашуганному выражению лица было не трудно догадаться о лежащих на ее плечах тяжелой ноше домашних забот и деревенского труда. Увидев нас, она сразу поняла, что перед ней морской офицер с того самого корабля, на котором служит ее сын. И тут случилось то, чего я никак не мог ожидать. Она бросилась к нам навстречу и вдруг передо мной упала на землю на колени. Не успев дать мне опомниться, что происходит, она схватила своими натруженными руками мои руки и попыталась их целовать. Это было ужасно! Со смешанными чувствами недоумения, стыда, гнева и еще чего-то для меня позорного, я отдернул их, быстро отпрянул и выбежал на улицу. Для меня это был настоящий шок! Более отвратительного в тот момент ощущения я себе и представить не мог.

В моей голове был полный раздрай. Наверно, она подумала, что от меня может зависеть судьба ее сына? Но, ведь, это совершенно не так! Тогда зачем она это сделала? А вот председатель, который при виде этой картины был совершенно спокоен и равнодушно наблюдал за происходящем. Видя мое замешательство, и, очевидно, горящее гневом и стыдом лицо, он что-то пробормотал, типа «у нас здесь так принято» и попытался поскорее переключить мои чувства на ждущую нас свежину и, прибавив шагу, повел к себе домой, который оказался совсем рядом.

Дальше все оказалось вполне банальным. В большой прохладной комнате украинской хаты, красиво украшенной различными кружевными накидками, занавесками и рушниками с украинским орнаментом, нас ждала нарядно одетая хозяйка. На застеленном ослепительно белой накрахмаленной скатертью столе у распахнутого окна красовалось огромное расписное глиняное блюдо с высокой горой наваленными вкусно пахнущими и изумительно приготовленными шматками молодой свинины. Собственно, это и была та самая свежина, на которую меня пригласил председатель сельсовета. Другим украшением стола был внушительных размеров запотевший граненый графин ледяного и чистейшего, как слеза ребенка, самогона и под стать ему большие граненые рюмки. Все это великолепие дополнялось благоуханием буйно цветущей под окном сирени.