Кристина Устинова - Ресторан «Павлин»

– Вчера. Инфаркт… Эх! Я даже не знаю, кого на место поставить – пока найдёшь нового гардеробщика…

– Но ведь… Но ведь должна же быть замена.

– Вот ты и пойдёшь – всё равно опоздал.

Ковальский попытался улыбнуться, но вместо этого вышла кривая усмешка.

Виктор вздохнул и отправился на свой новый временный пост.

Сначала всё было гладко, и эта новая внезапная должность ему нравилась: просто принимаешь вещи, а потом отдаёшь их, предварительно напоминая про номерок – легче, чем бегать туда-сюда, разнося меню и заказы.

Но вот наступил вечер – самое время для тяжкого труда персоналу «Павлина». Нахлынул поток представителей высшего класса в дорогих шубах, пальто и белых костюмах, а некоторые и с собаками. На вешалках уже не было места для новых вещей, но они валились на стойку горой, и вскоре Виктор не смог разглядеть гудящую и звонко смеющуюся толпу.

Когда, наконец, он, вспотевший, повесил последнее пальто, дубовая дверь отворилась. Вошла высокая блондинка в белой шубе, из-под которой можно было разглядеть бриллиантовое колье.

Виктор так и оцепенел: это же Марлен Брюкель – самая известная оперная певица и страстная любительница походить в рестораны и покритиковать.

Она лёгким движением сняла шубу и протянула её Виктору, у которого даже в груди стало тесно и жарко от непонятного волнения.

– Впервые я здесь, мой милый. (Когда она говорила, причмокивала губками.) Надеюсь, блюда отстоят честь одного из самых дорогих заведений в городе…

Он улыбнулся.

– Я думаю, что вам понравится.

Она улыбнулась и, покачивая бёдрами, прошла в зал. А всё, что было дальше, рассказал официант Юлиуш.

Итак, она прошла и внимательно огляделась, села за свободный столик около стены. Юлиуш принял у неё заказ и пошёл на кухню, где как раз проводил ежедневную проверку Ковальский. Юлиуш сказал:

– Парни, заказ на столик тридцать четыре: филе ягнёнка с картофельным муссом и пажитником, спаржа с крокетами и пюре из цветной капусты, кокосовый мусс с яблоком и сухое красное вино. – Положил на стол листок, немного помолчал и добавил: – Заказ от Марлен Брюкель.

На минуту движение, суета и даже шипение огня стихли: все взгляды устремились на официанта, а тот самодовольно улыбнулся, польщённый таким вниманием к нему. Ковальский поправил очки и нахмурился; он подошёл к официанту вплотную. Движение возобновилось.

– Так она там?..

– Да, доктор Ковальский.

Ковальский распахнул двери и прошёл в зал. Юлиуш видел из окошка, как тот подходит к столику Марлен, улыбается, что-то говорит ей, а она в ответ смеётся. Возвратившись на кухню, он сказал:

– Она ко всему придерётся – даже к Солнцу может придраться, что оно слишком ярко светит.

Антон лично взял на себя готовку её заказа, пояснял Юлиуш, пока Виктор слушал его с раскрытым ртом. Он перепроверял всё дважды, стараясь не слишком задерживаться. Потом он подозвал Юлиуша и попросил отнести заказы (вино он давно ей налил в бокал). Официант кивнул и покатил тележку в зал.

Марлен, улыбаясь, кивнула и приняла заказы. Он стоял рядом и наблюдал; ела она молча, медленно, прожёвывая каждый кусок, периодически запивая всё вином.

Так прошёл почти час… и она, подозвав его к себе, попросила позвать сюда владельца и шеф-повара. Юлиуш, заинтригованный, чуть ли не бегом ворвался на кухню, где до сих пор находился владелец и пересказал слова Марлен. Ковальский поднял брови, а Антон вытер тряпкой свои пухлые ручки и присоединился к нему.

Они втроём – Ковальский, Юлиуш и Антон, – прошли к столику Марлен, и она слегка нахмурила бровки.

– Господин шеф-повар, извините, конечно, но…

Антон нагнулся, заложив руки за спину.

– Да?

– Мясо ягнёнка сухое. – Голос её звучал ласково.

– Хорошо, я принесу вам…

– Нет, голубчик, не надо… Просто, хотелось бы вам сказать на будущее.

– Хорошо…

– Но есть ещё кое-что, уважаемый… – Марлен захлопала глазками и указала на недоеденный мусс. – Дольки яблочка слишком… крупно нарезаны. Видите?

Она достала из белой массы ломтик и протянула его Антону. Тот засопел: на этот раз по делу придирается.

– Прошу прощения. Ещё что у вас?

– Крокеты не дожарены.

Она отрезала ножиком мясо, и, воткнув его вилкой, протянула ему. Тут уже до этого бесстрастное лицо Антона изменилось: мясо было белым, даже немного сероватого оттенка.

– Я обычно не спору с клиентами, фройляйн Брюкель, но… Мясо прожарилось.

Уголки её губ опустились, и она посмотрела на мясо.