Ольга Николаева - Да, мой господин!

– Ищу ценник. Хочу прикинуть, тут тоже счет по ворсинкам ведется, или за все изделие в целом…

Нормальная шуба оказалась. Легкая, мягкая, теплая, белая, с объемным капюшоном… Я о такой мечтала давно, да только у Саши была цель – построить собственный дом, а потом уже родить ребенка. И шубка в эту цель никак не попадала, даже боком. Даже самая короткая и стриженая – не хватало у нас денег на нее.

– Ангелина, если и она тебе не нравится – купим другую. Но сейчас надевай эту. Моей спутнице не пристало ходить в дешевых шмотках.

– Конечно, купим другую. Я не хочу ношеную. Это же у тебя спецодежда для игрушек, получается?

Вся прелесть белого меха бесследно растаяла. Черт знает, на каких еще странных дамочек он эту вещь надевал?

– Ее привезли сегодня утром, специально для тебя. Не выдумывай. – Тамерлан уже начинал нервничать, хотя старательно это скрывал. – Обычно девушки спасибо говорят, а ты капризничаешь.

– Обычно девушек спрашивают, а не покупают.

Он промолчал. Наверное, обиделся. А может, просто не нашел, что в ответ сказать. Мне же захотелось погрустить о своей загубленной жизни. Вот так разбалует меня дорогими шмотками, хорошей едой, поездками на крутых машинах… И как мне потом возвращаться в свой привычный мир, даже если стану совсем свободной?

Водителем оказался все тот же Сэмми. Слава Богу, двух других товарищей поблизости не было.

Хватило и этого: он подмигнул мне в зеркало заднего вида и радостно осклабился. Я бы сказала ему гадость, но не могла – между нами выросла стеклянная перегородка.

– Как долго ты собираешься меня мариновать, Тамир?

Сидеть с ним так близко, пусть и в просторном салоне автомобиля, было жутковато и неуютно. Хотелось съежиться и забиться в угол… И не то чтобы он вдруг стал страшнее и опаснее… Просто не хотелось быть рядом, и все.

– Ты плохо читала договор, Ангел.

– Я все-таки наложу на тебя проклятье, Тамир. И будет у тебя вечная «писька-нестановиська», понял? Ангелина или Лина, и никак иначе!

– Почему ты так нервничаешь, когда я тебя так зову?

– Да потому, что я пока жить планирую. А ангелами становятся только те, кто помер. И жить они должны очень скучно и тоскливо, то есть праведно. И вообще, начну тебя звать Тимошей, тебе понравится, а?

Мне показалось, еще секунда – и Тамерлан на меня набросится. Что-то не то сказала, понять бы – что?

– Ладно. Будешь Ангелиной. Убедила.

– Шикарно. Так что там с договором?

– Срок пребывания в моем доме будет зависеть от твоей старательности. Каждое действие имеет стоимость. Чем больше действий произведешь – тем большая сумма долга спишется.

– Ужас какой!

– Что тебя смущает?

– А если я увлекусь переработками? И заиграю тебя так, что свалишься и не встанешь?

– В каком смысле? – Прекрасно он все понял, но ехать было скучно, и он веселился, прикидываясь дурачком.

– В прямом. Забью тебя какой-нибудь палкой в порыве исполнительности… Мне потом долг спишется полностью? Или надо будет отрабатывать с твоими наследниками? Имей в виду – я на детей руку не поднимаю!

– У меня нет детей.

– Ну, вот. Этот момент в договоре не учтен, наверняка. Нужно переделывать. Нужно, чтобы все тонкости были…

– Но наследники у меня есть.

– Тем более. Я не хочу потом еще двести лет мыть полы у какого-нибудь твоего дядюшки.

– Тебя посадят за убийство, какие еще полы?

И не поймешь, он шутит или серьезно…

– За таких, как ты, сажать не должны. Ты преступник, Тамерлан, помнишь об этом?

– Расслабься, Лина, убить ты меня не сможешь. В моей комнате нет настолько опасных приспособлений.

– Ты просто не знаешь, на что способна девушка в порыве… И чайной ложечкой по темечку задолбает, если очень сильно захочется.

– Я буду счастлив, если твоего запала хватит надолго, Ангелина. Очень на это рассчитываю!

Вот гад непробиваемый! Я никак не хотела смириться с мыслью, что придется исполнять какие-то его гадкие фантазии… Очень хотелось, чтобы меня отправили восвояси без всяких исполнений Договоров, и с большой буквы, и с маленькой. А долги свои пускай Саша отдает, каким образом – даже представлять не желаю!

Идеи о том, как разонравиться Тамерлану, жужжали в голове сумасшедшим роем, одна другой затейливее, но все, как назло – бестолковые. Чем страшнее была задумка с точки зрения нормальных людей, тем больше было шансов, что она понравится моему хозяину, чтоб ему пусто было.

Нас привезли в какое-то неприметное помещение на окраине города. Дверь – без всяких опознавательных знаков, только звонок на ней выдавал, что здесь люди ходят.