Алиса Альта - A.S.Y.L.U.M - пражские игры

– Муж? – более мягким голосом спросил Маккой. – У вас есть муж?

– Разумеется, – возмущённо вздёрнув подбородок и отряхивая невидимую пыль на пальто, ответил Кельц. – Я мог бы проводить медовый месяц в Амстердаме с моим дорогим Карлом, а не тратить своё время на беседы с вами.

– Вот как, – пробормотал сэр Фрэнсис, усаживаясь обратно на стул. – Значит, так блестят глаза молодого влюблённого… Простите меня, голубчик, Брина ради. Извините, извините! Но вы просто не представляете, как мы тут настрадались!.. Когда наш центр только открывался, я с радостью делился новостями с каждым желающим. Но, мистер Кельц, вы не знаете человеческую натуру! Люди только и ждут, пока вы покажете им слабое место, чтобы впиться вам в горло! Если бы я мог предугадать, какой поток негатива изольётся, я бы не стал открывать Фэрбэнкс, честное слово! Я бы тихо работал где-нибудь в своей домашней лаборатории в Суссексе, понемногу принося пользу обществу!

– Увы, каждый сильный человек проходит испытания медными трубами, – поддакнул ему посетитель.

– Они уже думают, что раз стали четвёртой властью, так могут творить, что хотят! Нет, гораздо лучше было раньше, когда журналисты зависели от крупного капитала и настроений публики!.. Теперь же что? Развелось идиотов, которые пишут, что хотят, а люди такие доверчивые! Один, видите ли, решил, что после внедрения результатов моих исследований британское общество станет в 3,27 раза более ненормальным, что практически невозможно. Второй доказывает, что я ставленник инопланетян, и опыты мои направлены на подчинение человечества. Живи мы в каком-нибудь ХХ веке, я нанял бы журналиста, который написал бы хорошую, обеляющую статью на заказ… Но нет! Я не хочу сидеть в тюрьме пять лет…

Юноша слушал сэра Фрэнсиса не перебивая, так как чувствовал, что тому надо дать выговориться. Наконец, учёный успокоился и взял со стола папку с документами.

– Здесь у меня досье на вас, молодой человек… Я надеюсь, вы не донесёте на меня за то, что я пользуюсь печатной продукцией? Я разделяю любовь нашего и вашего парламентов к зелёным лёгких планеты, но радость от того, что я держу в руках печатные листы сильнее меня…

– Будем считать, что это досье попало к вам в руки до принятия закона о недопустимости вырубки лесов для изготовления бумаги, – мягко улыбнулся посетитель.

– Итак, что у нас тут? Якоб Кельц, тридцать два года… Родился в Антверпене… Вы не привезли сюда ничего предосудительного, молодой человек? Ибо мне не надо, у меня всё есть. В двадцать семь лет поступил в управление стандартизации методов контроля… В целом, ваш жизненный путь мне нравится.

– Но?.. – подхватил молодой человек.

– Но ваша родословная! Как вас вообще взяли пусть в самый захудалый государственный орган с такой-то роднёй!

– А что не так с моей роднёй? – деланно оскорбился молодой человек.

– Ну как же! Ваша бабушка работала копирайтером… Это, пожалуй, можно простить ей. Она женщина, а значит, меньше подвержена разрушающему влиянию человеческих идеалов. Быть может, она была бедна, быть может, ей приходилось кормить голодного кота – кто знает?

– Она очень, очень раскаивалась в содеянном.

– То-то же. Я надеюсь, вы с молоком матери впитали этот нравственный урок.

С минуту учёный внимательно изучал мистера Кельца, стараясь увидеть на его лице отпечатки тяжёлых моральных терзаний. Вполне удовлетворённый результатом, он разрешил юноше приступить к делу.

– Я, как вам, надеюсь, успели сообщить, представляю крупного европейского мецената, пожелавшего остаться неназванным. Последняя его причуда – тратить деньги на науку. Один его давний товарищ посоветовал вложить деньги именно в ваше предприятие, однако вы сами понимаете… Слухи, которые витают вокруг вас, не внушают никакого доверия. Мне поручено разобраться, есть ли в Фэрбэнксе проекты, заслуживающие пяти миллионов евро.

– Что и следовало доказать! – всплеснул руками Фрэнсис и схватился за сердце. – А вы ещё удивляетесь, почему я так обошёлся с вами, заподозрив в журнализме!

– Мы верим вам, сэр Фрэнсис, верим. Иначе я не сидел бы здесь.

– Что же, – рассудительно покачал головой учёный, закинув ногу за ногу. – Ради такого случая я даже готов провести вам мини-экскурсию по Фэрбэнксу. Наука ненасытнее самой обворожительной женщины, а моя так и требует подношений, словно каждый день у нас – рождественский. Только клянитесь – клянитесь! – мне сохранностью австралийских кенгуру, что вы не посмеете написать ничего плохого про мой центр. Данные ваши в порядке, но если вдруг вы всё-таки журналист – я не буду желать вам адских мук. Ваше существование и так окрашено всеми цветами преисподней, с таким-то моральным обликом.