Модест Майский - Вдвоём с тобой. Мелодрама, эротика

Их призвали в армию в разное время, Олега осенью, Женьку весной, но после того как они отслужили, они оба оказались снова в одной группе.

Женя был балагур, весельчак и непоседа, умел пошутить и часто этим пользовался. Но делал это не зло, а ради смеха, чтобы всем было весело, и ребята, в общем-то, на него за это не обижались.

А ещё он мог всех завести и расшевелить, подбить на какие-то действия и поступки. Был лидером и хорошим организатором.

Не удивительно, что он нравился девчонкам, и никогда не отказывался с ними погулять. Хотя в посёлке, где он проживал, его ждала Полина, симпатичная, черноволосая девушка, с красивыми карими глазами, с которой у него было всё поставлено серьёзно.

Полина и Женя дружили со школьной скамьи. Их родители тоже хорошо знали друг друга, и давно договорились их поженить.

А Женя часто ездил в выходные дни, свободные от учёбы, домой, потому что, похоже, был всё же влюблён в Полину, хотя не признавался в этом никому, может даже себе, и проводил с ней много времени. Но это не мешало ему интересоваться другими девчонками. А когда у него получалось, он приводил и оставлял на ночь какую-нибудь девушку в своей комнате общежития, где ребята жили вчетвером, и занимался с ней любовью. Конечно, ребята всегда оставляли Женю с его очередной девушкой наедине, уходили ночевать к соседям в другие комнаты. Утром, когда они собирались в своей комнате перед тем, как отправиться на занятия в свой техникум, Олег порой всматривался в довольные проведённой ночью с его другом лица девушек, если те ещё не ушли домой, и делал выводы, что Женя был хорошим любовником.

Женя был откуда-то из Западной Украины, часто вставлял в свою речь украинские словечки, возможно, по привычке, а может, хотел выделиться среди остальных.

Олег тоже был из тех, кто в карман за лишним словом не полезет, и всегда находил, как и что ему ответить, если тот его вдруг затрагивал. Да он и сам мог зацепить кого угодно забавы ради, чтобы немного «позубоскалить».

На его вопрос Женя неуверенно пожал плечами, чуть повернувшись корпусом к другу, расплылся в своей хорошо знакомой всем ребятам улыбке, щедро показывая неровный ряд белых зубов, что, впрочем, не портило улыбку.

– Есть, наверное, – заключил он, снова оседлав своего любимого конька, как «чесание» языком. – В противном случае мы тут все помрём со скуки. Останется лишь самогон у старух в деревне искать, надеюсь, что тут он есть, да дискотеку в подворотне под свой магнитофон устраивать. Вот веселье будет деревенским на потеху. Может «посуды» для нас здесь хватит («посудой» он называл девушек), а насчёт этого… Женя щёлкнул указательным пальцем себя по шее, демонстрируя тем самым градусы горячительного напитка, одновременно подмигнул другу, глазами показал на Виталика.

– Вон у Мичмана нюх отменный, разыщет что угодно, где, и когда угодно, из-под земли достанет.

Виталий Шевчук, высокий красивый парень по кличке Мичман был командиром стройотряда, учился с ребятами в одной группе, являлся старостой. Он служил в армии на Северном флоте, и поэтому носил такое прозвище.

Все заржали, словно молодые кони. Женя, как будто сказано им ничего не было, повернулся в другую сторону улицы, и с невозмутимым видом принялся рассматривать всё вокруг, медленно, всем телом поворачиваясь по кругу.

– Без твоей помощи не обойтись, – бросил Виталик. В его голосе вдруг послышались нотки, похожие на обиду и раздражение.

– Я не сомневаюсь, – сказал Женя.

Толкнув ногой залатанную свежими досками старую калитку, Женя вошёл во двор. Тот оказался чистеньким и ухоженным, трава покошенной. Было видно, что к ней совсем недавно прикасалась рука косаря. В воздухе не ощущалось ни ветерка, ни даже малейшего его дуновения. Собаки во дворе тоже не было.

В небольшом саду, который разместился на подворье, было около двух десятков молодых небольших плодовых деревьев. Больше всего тут находилось яблонь белый налив. На них росли, набирали силу и наливались белым кисловато-сладким соком ещё совсем маленькие, только народившиеся на свет зелёные яблочки. Они напоминали о том, что по осени, когда они в полную силу войдут, вонзишь в спелый плод зубы, и брызнет во все стороны белый сок, а что в рот попадёт, то в нём и растает.

Ровной шеренгой, словно солдаты на смотре, выстроились с тыльной стороны дома, почерневшего от дождей, ещё не тронутые зелёные кусты крыжовника со светло-зелёными, красными и коричневыми маленькими и большими спелыми и ещё не совсем ягодами. И оборвать их было некому, хозяевам не до этого было, знали, видно, для кого растут, кого дожидаются.