Александр Цыпкин - Здесь русский дух

Но Владимир Михайлович не зря носил свою голову. Осмотрев место преступления, он обнаружил не только клепки из жвачки, но и обертку, которую пионеры почему-то не забрали с собой. Она валялась за горшком.

– Янина Сергеевна, скульптор ни при чем. Думаю, это ваши ученики Ленина на днях уронили. Видимо, вчера дело было, раз фантик уборщица не подмела еще. На жевательную резинку прилепили, сорванцы, и жвачка – это ключ к разгадке. Это не наша клубничная, – он рассматривал фантик, как Пуаро: – Это «Дональд». Странно, что они обертку обронили. Торопились, наверное, что тоже о многом говорит. Значит, так, ищите, Янина Сергеевна, кто Владимира Ильича обезглавил.

Последнюю фразу сыщик произнес холодно и резко.

Янина Сергеевна вспыхнула. Она не понимала, шутит чиновник или нет, поэтому решила на всякий случай найти преступника. Проведя опрос общественного мнения, она выяснила, что кто-то видел, как ученики, вроде бы какого-то из седьмых классов, вчера играли в футбол, ну а «Дональд» привел сразу к Зайцеву.

Янина Сергеевна вошла в класс:

– Зайцев, встань! Ну что, доигрался? Теперь у тебя неприятности крупные. Рассказывай, как ты Владимиру Ильичу Ленину голову отбил.

Крынкин & Co вжались в стулья.

– Янина Сергеевна, я не знаю, о чем вы говорите. Какая голова?

Зайцев был спокоен.

– Обычная голова. Вчера тебя видели после четвертого урока играющим в футбол рядом с памятником. А сегодня у него голова отвалилась. Судя по всему, ты ее вчера отломал и на жвачку свою мерзкую иностранную прилепил.

Янина Сергеевна брала Зайцева на понт. Зайцев ответил равнодушно и убийственно:

– Я не мог этого сделать, у меня алиби.

Янина Сергеевна ушла в плоский штопор. Во-первых, слово «алиби» от Зайцева она услышать не рассчитывала. Во-вторых, понт не прошел.

– Что у тебя? – со смесью раздражения, изумления и неуверенности спросила директриса.

– Алиби. Несколько уважаемых человек могут подтвердить, что вчера меня в школе не было.

– Интересно, почему тебя не было и кто эти уважаемые люди?

– Участковый, к примеру. Вчерашний день я провел в милиции, мне не до футбола было.

Янина Сергеевна вышла из пике, настроение ее ухудшилось до предела.

– Я не удивлена. Хорошо, об этом мы отдельно поговорим. Тогда расскажи, кому из одноклассников ты дал жвачку «Дональд».

Лицо Болта вытянулось. Он посмотрел на Зайцева и снова вспомнил о Боге.

– Никому.

– Врешь! И если ты мне правду не скажешь, то все равно будешь отвечать – но уже за всех. Так что лучше скажи сам, тебе и так в нашей школе не место.

– Даю честное пионерское и честное ленинское слово.

– Чтоб я от тебя честного ЛЕНИНСКОГО не слышала!!!

Дальнейшая инквизиторская работа никаких результатов не принесла. Определить виновных не удалось. Зайцева помучили по пионерской линии, но не сильно. Ленина без головы убрали. Скульптор начал лепить нового, что-то там затянул, потом переехал в другой район и сына в новую школу перевел. Затем началась перестройка и «Уголок Октября» умер.

Крынкин на перемене подошел к Зайцеву:

– Спасибо, что не сдал, должны мы тебе теперь. Слушай, Заяц, тут такое дело, Болт жвачку для девушки купил, для Зои, он ей обещал. Ты же знаешь, что у него с деньгами-то не очень, может, продашь со скидкой?

– Интересная у тебя логика: вы мне должны и при этом я еще и дешевле продавать должен. С хрена ли?

– Ну будь ты человеком, мы же в одном классе учимся. У тебя этих жвачек целая коробка, а Болт не ел три дня, чтобы накопить.

– А ты не считай. Можешь за друга заплатить, если тебе его так жалко. Но, честно говоря, у Болта и с жвачкой шансов с бабой нет. Дебил дебилом, а еще и голодранец.

– Заяц, я понимаю, у тебя, кроме денег, в голове ничего нет, но ты за словами-то последи, а то я купить-то куплю, но морду тебе набью.

– Ну попробуй.

Костя попробовал начать потасовку, но Зайцев, который дрался чаще, чем обедал, с трех ударов отправил его в глубокий нокаут и, уходя, пнул ногой.

Жвачку Зайцев продал в итоге с наценкой, сказав, что это за моральный ущерб.

Крынкин после того случая записался в секцию бокса, вошел во вкус, натренировался. Через год он по какому-то другому поводу как следует отметелил Зайцева, сломав ему нос. После школы сам двинул в ВДВ, чем немало удивил родителей – музыканта и университетскую преподавательницу. Знали бы, кто всему виной…

Зайцева через несколько лет взяли на каком-то мошенничестве. Он никого не сдал. Сел один. На шесть лет. На суде лишь сказал, что ни в чем не виноват, что дело сфабриковано и что он дает честное ленинское. Об этом «честном ленинском» год все гудели. Вышел Заяц по амнистии и начал бизнес. Лихой русский бизнес. Бизнес удался.