Алексей Евстафьев - Страшные сказки

– Именно так всё и сделаю. – говорит королевна. – Поскольку уже влюблена в тебя без памяти, и готова с тобой хоть на край света.

Экая пигалица.

Вот наш целовальник одел шапку-невидимку и сполз в угол. Приходит вечером Леший к себе домой, пообедал чем Бог послал, да почему-то смурной вдруг стал.

– Отцего здись руським духом пахнет? – спрашивает у королевны.

– Ну, отчего-отчего… – королевна ему говорит, словно из уст мёд течёт. – Сами вот по Руси бегали, милостивый сударь, русского духу нахватались, оттого и здесь пахнет. Расскажите лучше, есть ли новости какие?.. Что случилось занятного у нас, на Руси?.. Допустим, папенька с маменькой мои как поживают?..

– Жулики, – говорит. – тамося сплошные завелися. У вас, на этой проклятуцей Руси. У спортцменов незаконные баноцки с мельдонием выискивають поцём зря, и в наказание на кол сажають.

– Так я и думала. – королевна-то дурочку из себя строит. – Разваливается страна потихоньку, народ паршивеет. Спасибочки, что в своё время меня к себе жить затащили. Я тут, у вас, словно у Христа за пазухой.

– Да пожалуйста.

Леший тут лёг спать, а эту королевну заставил у себя на голове искать. Ну, королевна и стала искать, а сама потихоньку спрашивает, как бы она тут ни при чём:

– За спортсменов я всегда говорила, что они народец неблагонадёжный, до золота падкий. А вот расскажите-ка лучше, милостивый сударь, где ваша смерть обретается?

Леший разомлел от удовольствия, размурлыкался. И говорит:

– Моя смерть прямо здесь, неподалёку. У барана в дыре.

– Это который каракулевый у нас?

– Который каракулевый. – говорит.

Сам поспал, да опять на следующий день и ушёл. Ну, целовальник с королевной быстренько взяли каракулевого барана, убили и в дыру полезли. Ползут-ползут, шарятся по этой дыре во всю силу, а ничего кругом не видно.

– Эта подлюка лесная насмеялась над тобой. – целовальник-то королевну из дыры вытягивает и на постельку прикладывает. – Наврал про барана. Давай сегодня вечером всё заново устрой, и тот же вопрос про смерть спроси.

– Тут надо бы нечисть хорошенько ублажить. – задумалась королевна.

– Надо бы. – мужик вздыхает. – Подумай-ка, чего он у тебя больше всего на свете любит?..

– Водочку он больше всего на свете любит! – припомнила королевна.

И вот, чтоб послаще Лешего ублажить, она быстренько за водочкой в лесной лабаз сбегала, дождалась, когда тот домой придёт, и в ноженьки ему поклонилась:

– Как же так, – говорит. – получается. что вы меня обманываете постоянно?.. Я вот вам щец наварила, водочки купила, а вы меня за смертью в дыру баранью посылаете, а там и нет ничего.

Леший засмеялся и говорит:

– Нет, родненька, моя смерть никак не у барана в дыре, а воть есть остров на море-окияне, на том острову есть камень, под темь камнем заиц, а в заице щуцка, а в щуцке яйцо, а втом яйце моя смерть. А за водоцку тебе цпасибоцки огромадные. Прямо сейцас её цекалдыкну.

Ну, вот Леший водочки выпил, поспал, да с утра ушёл по делам. Дел-то много у него в лесу. Невпроворот дел.

– Стало быть так. – говорит целовальник королевне, милашке-то своей. – Ты мне тут в дорогу пожрать собери, а я пойду эту щуку из зайца вылавливать и смерть добывать. Сиди тут, не балуй.

Королевна быстренько сварганила бутербродиков с колбаской, на грудь молодецкую кинулась с плачем:

– Ступай, – говорит. – да назад поскорей возвращайся. Поскольку, у меня к тебе любовь и всякое такое.

Целовальник и пошёл. Сильно поторопился месть лютую осуществить и пакостника погубить. До самого моря-окияна дошёл, встал на крутом бережку, смотрит по сторонам. Сами понимаете, что тут волны бушуют тревожно, молнии в дезабилье сверкают и чайки порхают, извлекая звуки предупредительного свойства. Навивают на сердце добра-молодца печаль и грусть окаянную. Неизлечимые травмы для психики.

Остров-то с камнем отсюдова отлично виден, но добраться до него нет никакой возможности. По воде пешком не пойдёшь. «Я не знаю, как это всё называется; я думаю, это всё называется „картина репина приплыли“. – думает целовальник. – Я завсегда презирал бесхозяйственность, а тут даже слов найти не могу, чтоб отругнуться. Самый простецкий мост не могли построить – тоже мне власти называются!..» Намекает открытым текстом, что сатрапы у власти притулились, а оттого зреют грозди народного гнева.

А тут вдруг нечто эфемерное по воздуху пролетело, и прямо при море-окияне фабрика корабельная открылась. Смотрит, целовальник, а на этой фабрике великаны-гамадрилы во всю шуруют. Выдёргивают громадные ёлки из земли и хлещут ими по морю-окияну. Там, где хорошенько похлещут – там корабль из глубин морских появляется и паруса распускает. Целую черноморскую флотилию нахлестали денька за три.