Альберт Громов - Амперсанд. Сборник рассказов ни о чем & обо всем

Все то, как она реагировала на окружающий мир, было для меня знаковым событием, понятным не только мне, но и окружающим. Она реальный человек, но в тоже время мистическая личность, проводник между мирами, незримыми этажами чувств и слоями материальных миров. За ее действиями не надо следить и не надо учиться их повторять. Их нужно для нее создавать и каждый раз наслаждаться ее изяществу и полнотой исполнения. Нет, она не лидер и не учитель, не эталон для подражания и не популярная персона. Она та, кто умеет воздействовать на тонкие ниточки чувств, на которые сам никогда не обратишь внимания, не станешь всерьез над ними задумываться и пытаться воспроизвести в обычной жизни, и даже не посмеешь дать слабину уловить их, чтобы расшифровать смысл. Наш безмолвный танец, в котором партнер ведет партнершу, которая должна угадать дальнейший элемент. Наше свидание напоминало этот танец, где я придумывал правила, а она превращала их в яркое событие.

Обычная радость от шутки или внимания проходит быстро и сиюминутно, их привычно мы называем счастливыми мгновениями. Проходит быстро и, к сожалению, забывается. Но только не с моим любимым человечком. Она показала, как можно акцентироваться на счастье, вновь воспроизвести из глубин детскую радость и превратить такой набор деталей в полноценное переживание со всеми нюансами и навсегда запечатлеть в нейронах памяти. Вспомнить первые звуки, заново научиться ходить, сделать первый вдох, зажмуриться от яркого света и, наконец, осознать происходящее. Да, конечно, перечисленные навыки я и так мог делать без чьей-либо помощи, но с ней каждый шаг, каждый восторг, каждый взгляд, обращенный на меня, приобретал полноту и гармонию, столь необходимую для полноценного ощущения счастья. И нужно было ей – для собственного самосохранения. Я прощал ей эту атаку, в ней нет ничего противоречащего моей природе.

Мы гуляли, держась за руки, как дети болтали ими в стороны. Ветер развивал ее длинные волосы, от чего листва на деревьях шумела от громкого шепота. Иногда ее платье задиралось выше колен, она поправляла его, изображая недовольство на лице. Это было так забавно. А когда от порыва ветра волосы закрывали лицо, я разводил их в стороны и прижимался к ее кончику носа, чтобы оказаться в шалаше ее прически. Каждый раз награждал ее объятиями, когда был благодарен за подаренное внимание. Страстно целовал ее губы, не жалея взглядов завистливых прохожих. При этом ее прикрытые глаза выражали страсть и забвение, от чего становилось приятно за свой спонтанный поступок. Только с ней я быстро перестал сомневаться в себе и с каждым разом становился увереннее в том, что я поступаю правильно. Я знал, она так хотела, ей так было нужно. Мне нравилось осознавать себя частью ее мира.

Я быстро привык к ее присутствию и не представлял минуты остаться одному. Нет, такого никогда не может произойти по одной причине. Мы созданы друг для друга, порознь находиться нам не получится. Нет, подобное невозможно. В какие-то моменты она замечала мой отвлеченный взгляд, обращенный в реальную жизнь. Я же ни разу не терял рассудок от нахлынувшей любви и четко воспринимал границы благополучия, за которыми начитается другая действительность. Я отвечал за безопасность материального мира, славящегося бескомпромиссными законами. Иногда она возражала мне, ревниво возникала на моем пути, решая задачу альтернативным способом, которого я не знал и даже не предполагал о его существовании. Это были ее личные способы выживания. В такие моменты мне нисколечко не становилось стыдно за свою покорность, я гордился ее опытом жизни. Мне хотелось быть уверенным, что без меня она способна существовать и если потребуется защитить себя в мое отсутствие.

Порою тени прошлого накатывались на меня, заставляя задуматься о происходящем, трезво оценить степень риска дальнейшего шага. Я оглядывался вокруг в поисках нового пути. Каждый раз она ревновала меня к этому увлечению и делала надутые губки. Я не знал, как мне поступить. Ну как ей было объяснить словами, что означает понятие долг перед нашим будущим, разве только совершить решительный поступок. Сейчас я понимаю ее ревность, наверно она по-другому не умела. Нельзя сомневаться в настоящем, когда два любящих сердца бьются вместе. Предательством было думать о чем-то другом в ее присутствии. Теперь, спустя время, я благодарен ей за эти поступки. Пока она была рядом со мной, не было повода для сомнений. Вместе мы были сильнее и успешнее. Обычная жизненная мудрость, о которой я раньше не знал, так как был одинок. Пришлось смириться. Ее ревность оказывалась вполне оправданной, и не стоило противиться таковой хотя бы в ее присутствии.