Наталья Патрацкая - Шарф. Проза

Корректор Мария Крашенинникова

© Наталья Патрацкая, 2022

ISBN 978-5-4483-9964-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Анфисе повезло.

Позвонил молодой человек и спросил:

– Вы берете ларцы двухсотлетней давности? Или его надо сдать в другое место? У меня прабабка умерла.

– Размер большой у ларца?

– 300х200х300, он с выступающей крышкой.

– Привозите! – с надрывом сказала Анфиса, боясь, что ларец отдадут кому-то другому.

Приехал симпатичный парень, поставил на стол ларец. Анфиса решила, что ларец настоящий, ему лет триста, или ей так хотелось думать. Деньги она заплатила, чтобы случайно парень не забрал ларец назад. После его ухода она открыла ларец и чуть не закричала от обиды: внутри ларец был выполнен из свежего дерева, и, как насмешка, в нем лежали деревянные бусы!

Бусы на самом деле оказались старые и деревянные. Анфиса еще раз осмотрела ларец и поняла, что его термическими циклами снаружи искусственно состарили, это значит, что кто-то парня надоумил на такой поступок. И этот кто-то из числа их общих знакомых.

А вот бусы? Что если они тоже состарены? Бусы Анфиса отдала на экспертизу. Получила ответ: бусам лет 150. Надо было проверить их на мистичность. Анфиса вызвала знакомого экстрасенса. Тот запустил свой стеклянный шар. Шар умудрился поговорить с деревянными шарами, ответ был тот же: 150 лет, и бусы обладают свойством мистификации.

Бусинок диаметром в 15 миллиметров было девять штук, этого вполне достаточно для комплекта мебели. На этот комплект руку наложил экстрасенс, он не захотел бусы выпускать из своих рук. А Анфиса без мебели, в которую бусы заточат, продавать их ни за какие деньги не собиралась. Они договорились о том, какая мебель нужна в данном случае.

Степан Степанович пришел к Анфисе домой прорабатывать новый заказ комплекта мебели «Бусинки». Малыш подрос и, внимательно посмотрев на Степана Степановича, спросил:

– Книги читать будешь или азбуку со мной изучать?

– Я пришел к твоей маме проработать новый мебельный заказ.

– Она его нарисует, а ты мне книги почитай или смени мне видеофильм. Мог бы и машинку подарить. Зачем ты так просто пришел?

– Исправлюсь, давай сменю фильм.

Маленький Женя взял власть над Степаном Степановичем и к Анфисе его не подпускал, пока она не закончила работу.

Анфиса посмотрела на сына и сказала:

– У меня вырос личный охранник.

– Нет, я твой личный сын, – ответил малыш и бросил карандаш в пол, а тот острием попал в ковер…

Анфиса стала жить своей жизнью.

Платон задыхался от избытка воздуха и свободы на стройке. В дождливую погоду работы прекращались. Ему стало надоедать роль мужика, не мог он больше ходить в ватнике и быть таким замусоленным! Захотелось ему нежной жизни. Флора заводить детей не собиралась, она пила гормональные таблетки пачка за пачкой.

Цивилизованной женщиной казалась, а так – баба бабой. От таблеток ее стало разносить во все стороны. Платон все локти искусал, что нож свой уникальный закинул в яму. На ноже уже завод вырастал. Стены были видны. А для переработки руды оборудование завозили.

Ему мучительно захотелось уехать. Знал он за собой такую особенность. Он почти врос в новую почву, да зашатался от своих желаний. Платон взял заработанные деньги – свои и Флоры, документы, в которые была вписана она. Он сел на проезжающий поезд и был таков.

На вокзале Платон зашел в парикмахерскую, навел лоск, удивился, что так изменился за короткое время, и поехал навестить Анфису и Женьку. Решив, что потом поедет куда глаза глядят. Приоделся он в магазине в новую одежду, старую в нем оставил. Из-за дерева посмотрел он на свой дом, подъезд, вздохнул и вошел в подъезд.

Анфиса открыла дверь. Несмотря на новое лицо, она мужа узнала, но сказала:

– О, кто к нам пожаловал! Какими судьбами?

В прихожую выскочил Женька:

– Привет! Маме работу принес?

– А что, все маме работу домой приносят? Можно я зайду?

– Заходи, мне на компьютере сменить игру надо.

Когда Женька уснул, Анфиса спросила:

– Платон, и долго ты так будешь жить – с чужим лицом и именем?

– Всю жизнь, а что, узнала?

– Со спины узнала в последний раз, когда тебя видела. Много еще чего натворил?

– Хватает.

– К матери пойдешь?

– Не знаю, но посмотреть на нее надо.

– Куда поедешь?

– Наездился, не знаю, чего хочу. Покоя хочу, а покоя нет.