Виктор Ардов - По памяти и с натуры

— Вот мы к вам, — сказала полная гостья, — меня зовут Ольга Николаевна… Ведь вы баба Капа, да?

— А что вам надо? — довольно злобно спросила баба Капа и притом повернула лицо в сторону кухни, как бы предупреждая, чтобы посетительницы не сболтнули чего-нибудь лишнего при посторонних ушах.

Но гостьи были на высоте:

— Нас к вам направила Сусанна Алексанна… Знаете?

Старуха пожевала губами, а через минуту скомандовала:

— Заходите ко мне! — и она открыла дверь в комнату рядом с кухней.

Гостьи вошли. Хозяйка тщательно закрыла дверь на замок и приложила палец к сухоньким губам.

— Мы сами понимаем, — шепотом объявила Ольга Николаевна, — нас Сусанна Алексанна предупреждала… Но нам очень нужны ваши лекарства!

— Tсc! — прошипела старуха.

Рыжая Валя зашептала:

— Мы понимаем… Мы тихо…

— Да, да, — поддержала подругу Ольга Николаевна. — Выручите нас, пожалуйста!

— Тсс!.. В чем выручить-то?

— Мне от желудка, — едва разжимая рот, выговорила Валя. — От желудка, говорю, мне бы… капелек каких, что ли… Врачи — что они могут? Я уж с ног сбилась, а не помогает…

— Ну ясно. Тихо только! Дам я тебе от желудка…

— А мне по сердцу надо…

Старуха внезапно рухнула на пол. Гостьи отскочили в сторону, испугавшись этого внезапного падения. А хозяйка комнаты поползла на четвереньках к кровати, стоящей у стены. Баба Капа проворно и умело нырнула головой под подол темного одеяла, почти до полу прикрывавшего кровать. И гостьи увидели, что все это пространство на полу заполнено бутылками и пузырьками. Старуха запустила туда руку и долго звенела склянками, перебирая свою аптеку: очевидно, искала потребные снадобья… Наконец она извлекла поллитровку с голубоватой бурдой до самой пробки и флакон из-под туалетной воды. В нем колыхалась жидкость такого ядовито-зеленого цвета, что уже тревожно было: наверно, какой-нибудь яд! Старуха все тем же быстрым аллюром — теперь уже не на четвереньках, а на трех конечностях, ибо в правой руке она держала обе посудины, — подползла к середине комнаты и, схватившись рукой за стул, распрямилась. С некоторой одышкой она выдавила из себя:

— Вот вам обеим, дамочки…

Но тут же рванулась носом и шеей к двери. Снова погрозила гостьям пальцем и на цыпочках подошла к выходу из комнаты; с быстротой, удивительной в ее возрасте, согнулась так, чтобы левый глаз оказался у замочной скважины… Распрямилась. Вздохнула горестно и шепотом пояснила:

— Я от них всего могу ждать. От соседок. Так и следят, так и следят за мной… А уж милицию три раза вызывали… Тсс!

После новой паузы баба Капа потребовала:

— Вы, гражданочки, вот что: вы лекарства мои сейчас от меня не выносите! Мало ли чего…

— А как же? — недоуменно протянули гостьи.

— А так вот. Мне, знаете ли, из-за вашего здоровья в тюрьму садиться не расчет… Тем более и сумки порядочной с вами нет. Некуда спрятать бутылки… Придете другим разом. А сейчас нате, отхлебните каждая, так уж и быть…

И она сунула в руки Вале зеленый флакон, а Ольге Николаевне — поллитровку с голубоватой бурдой. Женщины пытались протестовать: «Как это — сейчас? Почему?!» Но баба Капа топнула на них ногой:

— Не разговаривать! Хотите, чтобы услышали нас?! Пейте сразу, не то больше сроду вам не дам ничего! Ну?!

И женщины отхлебнули. Пока они вынимали самодельные бумажные пробки и прикладывали ко ртам стеклянные сосуды, старуха все прислушивалась к тому, что делается в коридоре… Ее заставил повернуться двойной вопль, огласивший комнату.

— Тсс! Тихо, — рявкнула, хотя и шепотом, целительница. — Что вы, очумели?!

— Что… что… что вы нам дали? — проблеяла Валя, отплевываясь на пол.

— Тихо ты! Как — что?! Лекарства. Ну пользительные снадобья… Тебе — от сердца. Ей — от желудка.

— Мне, мне, мне нужно было от сердца! — простонала Ольга Николаевна, гримасничая и раскрывая рот.

— А мне вообще не надо лекарства, — простонала Валя, — я для мужа у вас просила!

— Да тихо вы! Я кому говорю?! — уже кричала хозяйка комнаты. — И вообще пошли вон отсюда! Обе и сразу!

— Да чтобы мы оставались у такой халды?! — в полный голос завопила Ольга Николаевна. — Валя, пошли! Мы… мы… мы… прямо в милицию!

При слове «милиция» баба Капа переменилась до такой степени, что ее нельзя было узнать. Любезнейшая улыбка раздвинула губы. Глаза ласково сощурились. Воркующим голосом она зачастила:

— Куда же вы, куда вы, дамочки?! Так это же я пошутила. Посидите, я кофейку согрею… может, ликерчику хотите?