Дмитрий Горчев - Понаехавшие [сборник]

Я вот приехал в город Петербург десять лет назад с ещё вполне работоспособным жевательным аппаратом, но, увы, как сказал ещё один поэт, ничто на земле не проходит бесследно. Так что ныне я напрочь лишён радости от разгрызания орехов, пожирания жёстких бифштексов и где-то на горизонте уже всё отчетливее проступают очертания кастрюли с манной кашей в качестве основного повседневного блюда.

Меня мало интересует моя красота (её всё равно ничем не уничтожить), но всё ж таки хочется порою не глотать пищу непрожёванными кусками, в результате чего во мне нарушается пищеварение, разливается желчь и развивается великоимперский шовинизм, ксенофобия и непреодолимое желание оскорблять отдельные социальные группы, а также призывать к свержению существующей власти.

Так вот, практический вопрос: а не подскажет ли кто какое-нибудь проверенное (лучше лично) медицинское учреждение, в котором можно было бы слегка это дело починить? Чтобы, с одной стороны, не тысяча долларов за зуб, а с другой – чтобы всё это дело не выпало в мои ладони через месяц.

Что-то совсем я зажрался – снаружи минус восемнадцать, внутри плюс они же, а мне, видите ли, холодно.

Надо, значит, надевать кошкин махровый халат. Он не из кошек пошит, нет – мне его просто подарил человек Кошкин из города Ростов-на-Дону.

Раньше, кстати, я полагал, что фамилия Кошкин – очень редкая, а оказалось, что вполне распространённая. Что, вообще-то, странно: обычно фамилии давались по мужским названиям домашних животных. Например, Быковых хоть жопой жри, а из Коровиных я знаю только живописца начала прошлого века (Коровьева не считаем – это юмористическая фамилия, типа как Шариков). Барановых много, а Овечкиных мало, Кобелевы попадаются, а вот Сукиных вообще ни одного.

Или вот Селёзнёвых тоже много, а Уткин только один – тот самый, из-за которого, по народным поверьям, Сборная Команда Жадных и Ленивых Идиотов иной раз не может выиграть у объединённой команды грузчиков и уборщиков из единственного магазина дьюти-фри при княжестве Лихтенштейн.

Был ещё, правда, авиатор Уточкин, но он, кажется, давным-давно убился на своём фанерном аероплане как раз где-то по дороге из Петербурга в мою деревню.

А может, и не убился, а был счастливо похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, не помню.

До википедии всё равно не добраться, а всё из-за моей любви к животному миру – вешал синицам корку хлеба за окном да и сдвинул модем. А он только в одной позиции работает, а что это была за позиция – хуй его помнит.

Или, может, он просто замёрз? Ишь какой нежный – степан вон сидит в будке и не гавкает – дожидается утренней каши. Ну и эта скотина поболтается тоже на морозе, ничего ей не сделается.

Надевая валенки, почувствовал затруднение: не лезет левая нога.

Засунул руку внутрь и вынул горсть фасолевых семян. Без пакета, просто насыпанных в валенок.

Много думал над тем, извините за выражение, мессиджем, который передала мне таким замысловатым образом параллельная крысиная цивилизация, и нихуя этого мессиджа не понял.

Из чего сделал вывод, что уж если я, такой умный, ничего не понял, то цивилизация эта находится на очень низкой ступени развития и поэтому её можно и далее с чистой совестью кормить отравленным просом.

А то топочут и топочут. Чингачгуки, бля. Где теперь все эти чингачгуки, а? Вот то-то. Учитесь книжки читать и осваивайте огнестрельное оружие. Тогда и поговорим.

Рецепт приготовления чего угодно в русской печке:

Протопить русскую печку.

Положить, насыпать, нарубить или напилить в казан что угодно, но желательно съедобное. Можно и не рубить – главное, чтобы влезло.

Посыпать или залить чем угодно. Можно также ничем не посыпать и не заливать.

Поставить в печь и забыть.

Вспомнить, достать и есть. Время воспоминания может быть любым – хоть две минуты, хоть двое суток.

Если есть невозможно, отдать собаке-степану.

Всё.

Пока это писал, в печи готовился обледенелый судак, которого я принёс из сеней и как попало порубил топором.

Попробовал.

Увы, Степан, но утром в твоей турме опять макароны.

Каждое утро я начинаю просмотр мировых новостей не с той хуйни, которую на потеху публике выдумывают похмельные с утра журналисты, а с прогноза погоды, при том, что в городе я к этой погоде совершенно равнодушен. Да где она там, в городе, эта погода? Где-то там, за семью лестничными пролётами да за стальной дверью с кодовым замком. И брать или не брать с собой зонтик – это меня никогда не волновало, потому что ни один зонтик этого мира не прожил у меня и двух дней.