Алексей Розенберг - Куншт-камера. Зал второй

Евгений Олегович, будучи в гостях у Петра Семеновича отколол вот какую штуку: в разгар веселья (а надо сказать, что у Петра Семеновича случился юбилей) Евгений Олегович скромно поднялся из-за стола, выпил стопку, пробормотал «Мне пора домой» и ушел.

Вот что ты с ним будешь делать?

Хотя гости, включая юбиляра, и не заметили.

Один я глазастый.

Проснувшись рано утром, Петр Сергеевич обнаружил, что у него начисто отсутствует левая нога. Натурально. Правая на месте, а левой – как и не было.

– Ах ты ж, беда какая! – воскликнул Петр Сергеевич, задумчива почесывая пузо. – Как же теперь быть-то? Мне ж на службу идти надо!

А надо сказать, что своей службой Петр Сергеевич сильно дорожил, и даже не жалел на нее никакого здоровья. А посему изловчился и упрыгал на службу на одной ноге.

– Представляете, какое несчастье, – стал рассказывать коллегам Петр Сергеевич. – Утром проснулся, а ноги-то и нет! Эдак дело пойдет, то и без головы проснуться можно…

– Да ты видно сбрендил, Петр Сергеевич, – ответили ему коллеги, покручивая пальцами у висков. – Кабы у тебя ноги не было, то как бы ты на службу явился? На руках пришел бы что ли?

Тут Петр Сергеевич видит – у всех коллег по одной ноге. Правой. Даже у уборщицы Тихоновны, ловко управляющейся со шваброй. А тут еще и уважаемый Павел Семенович, начальник Петра Сергеевича, припрыгал и интересуется, почему все прохлаждаются, когда план горит.

– Хм… и правда – чего это я? – задумчиво произнес Петр Сергеевич и, почесавши пузо, упрыгал к своему рабочему месту.

– Милый, я хорошо выгляжу?

– Да, дорогая.

– И все?

– В смысле?

– И это все, что ты можешь сказать?

– Эм… Ты спросила, хорошо ли ты выглядишь – я ответил. Или что?

– Ничего! Иногда мне кажется, что тебе до меня нет дела! Я для тебя как мебель!

– Я не понимаю тебя, дорогая.

– Что ж тут непонятного? Это про мебель можно просто ответить «да», на вопрос, хорошо ли она выглядит! А я не мебель! Я – женщина! И твоего «да» мне недостаточно!!!

– О! Ну прости меня, дорогая! Ты просто замечательно выглядишь! Так лучше?

– Лучше, но не достаточно!

– А еще у тебя красивые глаза, дорогая!

– Что?! Ты хочешь сказать, что все остальное выглядит ужасно?!

– Нет, я…

– Замолчи! Слышать тебя не хочу! Мерзавец! Выставил меня уродиной! Скотина!

– Но, дорогая, я вовсе не…

– Замолчи! Ты уже все сказал! Подлец! Ненавижу тебя!

И она ушла в ванную комнату, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Среди шума пущенной из крана воды, послышался тихий плач.

Мужчина задумчиво почесал затылок, пожал плечами и, перевернув страницу книги, продолжил чтение.

Валентин Семенович сидел перед аквариумом, в котором плавал одинокий окунь, и показывал этому самому окуню язык, и вообще строил довольно мерзкие рожи.

Какие мысли проносились в голове окуня, при виде кривляний Валентина Семеновича, сказать трудно, но достоверно одно: каждый раз взглянув в рожу Валентина Семеновича, окунь испуганно икал и, пуская пузыри, искал спасение в водорослях.

Вдоволь накривлявшись в лицо рыбы, Валентин Семенович выходил из комнаты и затаивался за дверью, поджидая, когда окунь окончательно успокоиться и перестанет икать. А потом вновь врывался в комнату, подбегал к аквариуму и беспощадно доводил окуня до икоты.

Собственно, какие цели преследовал Валентин Семенович остается не ясным. Возможно, он хотел выучить окуня стойкости и выносливости в экстремальных ситуациях, дабы вывести новый вид рыбы бойцовских пород. Может быть, рассчитывал, что окунь, с перепугу, начнет снабжать его икрой высших сортов. А может Валентин Семенович просто был немного не в себе. Но как бы там ни было, со временем, окунь начал икать от малейшего шороха в доме.

Икать и отдавать себе отчет в том, что если он что-нибудь не предпримет, то однажды всплывет брюхом вверх.

И однажды, когда Валентин Семенович привычно ворвался в комнату и подбежал к аквариуму, окунь отколол такую рожу, что Валентин Семенович упал в обморок и вскорости издох от чудовищной икоты.

Посреди бессмысленной тундры бессмысленно бродил бессмысленный олень-колотун.

А на его бессмысленных, похожих на бессмысленный ивовый куст, рогах, бессмысленно сидел ворон-рыболов и бессмысленно высматривал в бессмысленном мхе бессмысленных леммингов-поводырей.