Аркадий Грищенко: Чем забит Интернет

– Да плюнула бы, Марусь! – послушав, заявила Оксана. – Платила бы все также, да и дело с концом. Чтобы так человека мучить… Здоровье-то дороже!

Посидела с минуту Маруся и сказала упавшим голосом:

– И то – правда! А мы с мужиком и не подумали…

Вечером сегодня вышел подышать свежим воздухом, холодные дни закончились, пошла предлетняя теплуха. Как всегда, у подъезда судачат женщины страны о положении в России. Обычно они складно судачат, заслушаться можно. Присел к ним на лавочку, навострил уши.

– Вот еще один водитель объявился! – недовольно повернулась ко мне моя Маруська.

– Что? Здесь еще есть? – удивился я.

– Здрасте! – презрительно фыркнула Любка с двухэтажного дома. – А я тебе кто?

– Ну как кто? – ответил я спокойно. – Люба ты. Вон из того дома…

– Не притворяйся, Сашок! – одернула меня Нюрка. – Ты же прекрасно знаешь, что Любка давно купила машину и сама ездит на ней.

– Конечно! – ответил я. – Ездит! Это как раз ее машина чуть меня вчера на тротуаре не сбила. Откуда ты, Люба, вчера как угорелая неслась-то?

– Нечаянно я, Сашок, извини. За хлебом торопилась!

– Люб! Давай я тебе вечером буду хлеб покупать, а то ты всех людей – и малых и взрослых – за неделю инвалидами сделаешь, водила!

– Чего это ты ей за хлебом собрался? – заревновала меня жена. – Свежатинки захотелось?

– Да там уж свежатинка! – неуверенно проговорил я. – Намного она тебя моложе-то?

Конечно, я немного слукавил: Любка была хороша собой, разведенная и в самом соку, не всякий отказался бы!

Жена что-то невнятно пробурчала, вроде: «Дома поговорим!», а я попробовал повернуть разговор на другую тему:

– Извините, что перебил, но у вас про водителей какой-то разговор завязался до меня. О чем талдычили?

– О дорогах, – охотно откликнулась Лидка с нашего подъезда, – сейчас везде только о дорогах и говорят.

– Плохие дороги? – уточнил я.

– Мой муж, – продолжила Лидка, – и наши бабоньки удивляются, кому наделали хороших дорог, по которым никто не ездит? Пашка мой, как в командировку едет, так только то бесплатным дорогам толкется, резину жжет! По платной-то дороге заплатишь больше, чем горючки купишь! Вот ты что по этому поводу думаешь, Саш?

– А то и думаю, – уверенно охладил я пыл наших правдолюбов, – здесь большая мудрость наших государственных деятелей заложена! Дороги сделали заблаговременно до Сочи-14, а дали бы по ним ход, то до олимпиады пришлось бы тысячу раз их ремонтировать! И как бы иностранцы до Сочей добирались? Думать надо, девоньки…

– Ты считаешь, что теперь, когда олимпиада закончилась, дороги станут бесплатные? – поинтересовалась лихая Любка.

– Понимаешь, – продолжил я развивать мысль, – как у нас делают дороги, то, естественно, на хорошие пока еще трассы машины выпускать невозможно. Ведь в 18 году мы чемпионат мира по футболу принимаем! И опять иностранцы приедут, а к тому времени, даже те несколько водителей, что сейчас бороздят по платным дорогам, могут им большой урон учинить, а если всем разрешить за копейки этими дорогами пользоваться, то превратятся они в колдобины. Как тогда строителям этих дорог президенту в глаза смотреть? Пересажают ведь всех… Сколько их раньше сажали-то? А ведь так дороги делать и не хотят. Не то, что бы не научились делать – просто не хотят соблюдать технологию возведения такого тонкого сооружения, как дорога в нашей прохладной стране. Здесь все продуманно: к Пугачевой в Грязь – отличная долгосрочная дорога. Еще кое-кому. А на общероссийские трассы ум и старание не прикладывают.

Смотрю, пригорюнились мои собеседницы, устали что-ли? Я поднялся и пошел домой, на последок их успокоив:

– Да пошутил я, не расстраивайтесь. Просто у нас зарплата маленькая и бензин дорогой, вот и избегаем хороших трасс!

В этот теплый летний вечер я вышел вынести мусор. Выбросил мешок в контейнер и, вернувшись к дому, присел на скамеечку послушать, о чем прекрасная половина человечества болтает на досуге.

– Хорошо, что ты, Сашок, подошел, – увидев меня, воскликнула Алена Моргулина из дальнего подъезда нашего дома, – мы здесь поспорили, права наша полиция или нет?

– И что плохого полиция натворила на сей раз? – поинтересовался я ненавязчиво. Не хотелось давать оценку ребятам в форме, они могут неправильно понять, если до них наш разговор дойдет.

– Ну как что? – воскликнула Моргулина. Баба она была настырная, считала всегда и во всем правой только себя, поэтому с ней никто старался не спорить. Я тоже подумал, что, может, лучше смотаться домой, пока суть дела не раскрылась и спор не начался. – Ты разве не знаешь, как закончилась вчера вечеринка в «Ампире»?