Ипатий Лютый (Казанский): Сказки русского мира (беспощадные, но со смыслом)

– Неужто можешь?

– Век воли не видать! – отзывается рыбка и далее командует: – Повторяй за мной: я – Сергей Робертович Ильхамов, одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года рождения, уроженец Казани, повелеваю рыбке золотой выполнить свое единственное желание – овладеть путем сексуального контакта известной американской актрисой Сандрой Баллок!

Слово в слово повторил все за нею Серега.

– Быть по-твоему! Час у тебя на все про все есть! – воскликнула рыбка, и ахнул свет!

Глядь, а рядом с рюкзаком советским, в котором бутерброды с колбасой докторской спрятаны, сидит дива американская в короткой юбочке, с ножками загорелыми, накачанными, да улыбкой всемирно известной простому казанскому пареньку улыбается.

Вмиг забыл про рыбку золотую юноша. Швырнул ее прочь в воду и перед заокеанской дивой присел на «птицу» в совершеннейшем охуении.

То, что было далее, в великой русской литературе называется «неловкое молчание ягнят», которая прервала Сандра на чужеродном аглицком наречии.

– Хелоу. Вотс ё нейм? – спросила.

Ну, с таким уровнем коммуникации Серега, в школе типа пять лет английский язык учивший, без труда справился.

– Сергей, – как по написанному, ответил гопничек.

– Джаст мейк факинг, Сергей! – развела руками дива и по сторонам оглянулась. Ну, слово «факинг» Серега также точно идентифицировал. Сглотнул нервно слюну и тоже по сторонам огляделся.

Не совсем подходили места окрестные для культового совокупления с заморской дивою. Да и зон рекреационных, парков там и скверов, окромя кладбища старинного, поблизости не было.

Делать нечего. Начал Сергей Сандре знаки подавать, мол, удочки сейчас смотаю, и пойдем в местечко укромное, где только духи предков витают, место для коитуса долгожданного искать. Покорной негою светилась Сандрушка, речь казанского юноши слушая, да с улыбкой милою за сборами его хаотичными наблюдала.

Собрался гопничек, снасти рыболовные бечевкою связал, рюкзачишко на плечо закинул и рукой ее за собою манит.

Перешли, перебежали автостраду, из-под колес увертываясь, да через боковой ход на кладбище и забрались. А кладбище, как говорилось, старинное Арское.

Когда-то здесь и прах Василия Джугашвили на одиннадцатом участке покоился. Только в 2002 году его к батюшке в Москву перевезли, а тут токмо так называемый кенотаф с фотографийкой скудной и оставили. Выдающийся математик, Лобачевский Николай Иванович; Ибрагимов Гамлимджан Гирфанович – татарский писатель, языковед, общественный деятель; Нужин Михаил Тихонович – ректор Казанского университета им. Ульянова-Ленина. Но более всех понравилась Сереге могилка в глубине кладбища, где был похоронен некий Несмелов Виктор Иванович. «Русский философ и богослов, профессор Духовной казанской академии» – на камне надгробном выбито. Могилка его аккурат неподалеку от могилки Лобачевского находится. В самой старой части кладбища, подальше от людских глаз старыми кленами да рябинами засаженная.

Там и обустроились.

Усадил Серега Сандрушку на могильный камень, а сам подумывает с какого боку к ней подступиться. Девица же заморская, знай себе удивленно глазами вокруг поводит, но желаниям клиента не противится.

Однако неловко как-то Сереге, что он кинодивой, на весь мир известной, с голодухи и отсутствия приличной свободной жилплощади решил на кладбище овладеть.

– Может, бутерброд с колбасой хочешь? – спрашивает да пакет с едой из рюкзака достает.

А Сандра губа не дура, головой мотает, смеется и пальчиком по запястью стучит, мол: «цигель, цигель, ай лю-лю».

– Да знаю я, знаю, – бурчит Серега, а сам от робости чуть в штаны не сцытся. Не стоит у него на Сандру от излишних переживаний, хоть ты тресни. – Раздевайся, что ли! – показывает ей знаками.

Безропотно выполняет его пожелание американская актриса, которой, говорят, по пять миллионов гонорара за фильм платят. Три дома по всему миру имеет, да в банках еще миллионов до ста двадцати лежит.

Обнажила свое тело Сандрушка и сидит на могиле известного русского философа и богослова Несмелого в чем мать родила. Глазками своими карими, с прищуром таким родным, знакомым, моргает. А Серега вокруг нее знай мается, эрекции дожидаясь. Мягко у него в штанах адидасовых, вяло и неинтересно. Даже грудь ее оголенная да стан тугой и в меру накачанный, даже полоска узенькая темной растительности между ног не имеет никакого влияния на его физиологию.

– Ебаная Америка! – ругается в сердцах гопничек, сигаретку закуривая. – Ненавижу вас, пиндосов хуевых! Так бы и выебал вас всех гамузом!