Андрей Мансуров - Ироничная фантастика – 2. Социально-приключенческая фантастика

А для чего мне дроид? Вот я и пустил его, если можно так сказать, по правому борту. А сам двинулся по левому.

Сила тяжести здесь, конечно, отсутствовала.

Собственно, даже если бы Мать подала напряжение, ничего бы не изменилось: кто бы ни были хозяева этого Корабля, они ещё не изобрели искусственной гравитации. Ну, уж если быть честными – мы сами изобрели её только после открытия гиперпривода: чтобы не расплющиваться в лепёшки при чудовищных ускорениях в сорок и даже больше, любимых «Ж»…

Вот и цокал я теперь магнитными присосками – этакая двуногая лошадь на полтонны – само-собой, я был в экзоскелете.

Картина огромных залов, буквально нашпигованных гибернаторами, меня не удивила. Хотя число их потрясало воображение – не менее трёх-четырёх тысяч. Размещались они как бы в ядре уцелевшей части корабля. Вероятно, строители считали, что так они в б о льшей безопасности. От метеоритов и всего прочего. Словом, внешнего врага.

Это наводило на мысль, что Корабль летел к конкретной цели, и вероятнее всего, должен был доставить колонистов на какую-то уже известную подходящую планету. Осталось только узнать, что это: вынужденное переселение с загаженной и перенаселённой планеты, или эти бедолаги – добровольцы-пионеры, вроде наших, земных.

Мать правильно сказала – примерно по тем же принципам строили большие корабли и мы. Так что и размеры коридоров и кают экипажа, и надписи на стенах, люках и приборах, да и вообще, всё – слишком уж напоминало наше. Земное.

Меня пробрало – волосы на затылке стали шевелиться. Так у меня бывает только перед реально большими неприятностями… Я удвоил внимание.

Но всё было мертво. Тишину нарушал только стук моего сердца, да чуть слышное пыхтение сервоприводов систем жизнеобеспечения. Ну, на цоканье магнитных подошв, скрипы ткани скафандра, жужжание сервомоторчиков и редкие щелчки счётчика радиации я привык внимания не обращать.

Прошёл – вернее, проклацал – я запутанным лабиринтом коридоров, межуровневых люков, и вереницей служебных помещений. И как-то инстинктивно нашёл их Рубку.

Помещение вовсе не было большим. Скорее, тесным и чисто функциональным – ну точно как у меня.

Экраны, занимавшие все стены и часть пола и потолка, мертвенно черны. Почти всё покрывал тонкий слой тысячелетней, и вездесущей, словно реликтовое излучение, пыли. Судя по её состоянию на полу и пультах, никого живого здесь не бывало очень давно.

Однако, когда я подошёл к центральному пульту, (А я решился не сразу. Всё стоял у входа – думал. Правда, не помню о чём. О тщете всего сущего?..) в кресле дежурного пилота обнаружил скелет. То есть, реальный скелет, а не мумифицированные останки, как было в гибернаторах.

Вероятно, этот человек был одним из последних, кто остался в живых. И решил встретить свой конец на посту, «в ботинках альпиниста». Наверное, Капитан.

Во всяком случае, на последнюю вахту он одел Парадный Мундир. Белый цвет в рассеиваемой только моими прожекторами темноте, нисколько не выгорел.

Китель, почти как у наших военных: строгий покрой, погоны, лампасы на брюках… Даже фуражка на черепе с остатками коротких волос.

Сидел он, глубоко погрузившись в удобное кресло. Одна рука бесцельно свешивалась до пола. Другая прижимала к груди – вернее, животу – какую-то книгу.

Я сразу понял, что здесь-то Корабельный Журнал вели. Значит, хоть что-то выясним об этих несчастных.

Я подобрался поудобней, зацепился коленом за ручку кресла. (Мать её!..)

Со всеми возможными предосторожностями вынул покрытую пылью сморщенную книгу из-под неестественно длинных фаланг пальцев. Косточка одного из пальцев всё равно рассыпалась в труху, и в гнетущей тишине мои усилители передали в наушник чуть слышный хруст и шелест. Но в сознании они отдались, словно чудовищный взрыв…

Проклятые нервы.

Хотя – чего я так переживаю? Ну, возможные предки, ну все мертвы… Для них я, похоже, уже ничего сделать не смогу. А впрочем…

– Мать. Если я пролистаю этот… Журнал, сможешь отсканировать и перевести текст?

В наушнике, навсегда вживлённого в другое ухо немедленно прозвучал её нарочито нейтральный голос:

– Конечно. Только опусти правую камеру пониже.

Я так и сделал. Основная камера у меня на правом плече. И разрешение у неё такое, что читать обычную книгу можно хоть с двадцати шагов. Камера же на левом плече предназначена для кругового обзора – общей, так сказать, панорамы.

Поэтому когда Мать дистанционно вращает её туда-сюда, сервомоторчик забавно жужжит – словно трудолюбивая пчёлка. Впрочем, ведь это так и есть: Мать заботится о моей безопасности даже больше меня самого. В том числе и поэтому я так храбро и нагло везде прусь: знаю, что тылы надёжно прикрыты, и если что – меня предупредят!