Василий Лягоскин: Анекдоты для Геракла. Удивительные приключения Алексея Сизоворонкина – бухгалтера и полубога

– Мы не Прорабы, – а потом представился, теперь уже на два голоса, – «Я – Вельзе», «Я – Вул».

Вместе очень гармонично получилось Вельзевул, и Лешка почему-то довольно кивнул:

– Очень приятно. А я Сизоворонкин, Алексей Михайлович, он же Геракл, полубог. А ты, я так понимаю, дьявол этого мира. Хочешь анекдот про себя?

– Анекдот?! – сразу четыре брови поползли вверх.

– Да, анекдот. Слушай.

Встречаются две подруги – блондинка и брюнетка:

– Что-то муж у тебя в последнее время подвижный стал; веселый, бодрый… Волосы погуще стали и пышнее?

– Да… Собака сдохла… А сколько корма осталось – не выбрасывать же!

Вельзевул раздвинул губы в подобии улыбки, а потом покачал головой:

– Нет, я не собака, тем более не дьявол. И ты не полубог. И здесь никакой не мир.

– Как не мир? А это что? – в удивлении повел рукой вокруг Алексей, – и кто эти парни?

– Никто, – был ответ, – мира, как ты это понимаешь, пока нет. Есть Большой и Единственный Выбор, который должно сделать Бытие, которого тоже пока нет.

– Ага, – помотал головой Сизоворонкин, не поняв ничего из объяснений; точнее приведя их к смутному понятию из учебников школы и двух вузов, которые успел закончить в прошлой жизни, – это так ты… вы называете Большой взрыв? Точку, от которой берет отсчет Вселенная?

– Выбор, – внушительно прозвучало опять в стереозвуке, – Большой Выбор!

– И кто кого будет выбирать? – Лешка-Геракл не торопясь сделал полный оборот на месте, словно показывая, что выбирать здесь – в любом качестве – никого не собирается.

Ему стало смешно, а потом почти страшно, когда он представил рядом этого «Гену» с головой Афродиты на плечах, или двухголового монстра, широченные плечи которого венчали бы головы Афины и Артемиды – той, чьи губы, и не только они, дарили ему блаженство всю прошедшую ночь. Губы левой головы – Вула – действительно шевельнулись. Лешка даже успел заметить, как тот хищно провел языком по верхней губе и поспешно отвел глаза.

Он остановился взглядом прямо напротив сооружения, к которому, как он понял, и волокли кошмарные твари свои неподъемные булыжники. Что-то смутно-знакомое было в очертании этих хаотично нагроможденных плит голубоватого цвета.

– Или это такое освещение здесь? – поднял он голову кверху.

Ни солнца, ни луны, ни звезд на небосводе не было. И небосводом, в общем-то, ту муть, которая слабо светилась сама собой, назвать было нельзя. Почему-то пришла уверенность – там, наверху, нет предела; сколько не лети на самом навороченном звездолете.

Рядом противно захихикал на два голоса Вельзевул. Он словно говорил: «Убедился, ничтожный?». Вслух же он сказал:

– Не будем терять время, презренный. Времени, правда, тоже пока нет. Но совсем скоро Бытие вздохнет в очередной раз, и снова уснет, если мы не поможем ему пробудиться. И тогда Оно, а не мы, сделает свой выбор.

– Это каким таким волшебным образом? – иронично заметил Сизоворонкин, – скажем: «Ахалай-махалай?».

– Ничего мы говорить не будем, – равнодушно сообщили обе головы Вельзевула, – мы призовем ту, которой вручим семя нового мира.

– Как призовем? – еще саркастичней спросил Лешка, – построим ей голубой домик? Или поднимем все эти камни, и грохнем их по команде наземь, чтобы содрогнулась твердь земная, и пробудилась спящая царевна, или как ее там называют?

– Тверди тут тоже нет, – напомнил двухголовый, – а призывать будем Призывом, собравшись вокруг алтаря.

Сизоворонкин на всякий случай потопал голой подошвой по земле, убеждаясь, что какая-то твердь под ногами все-таки есть, и вспомнил очередной анекдот:

– Бабушка в маршрутке:

– Сынок, возле базара остановишь?

– Базара нет, бабуля!

– Как нет?! Вчера же был!

Потом он опять присмотрелся к сооружению, на которое указывал двухголовая предтеча дьявола.

– Стоунхендж! – ахнул он, – это же Стоунхендж. Значит, мы на Британских островах?!

– Островов тоже нет, – напомнил ему Вельзевул.

– Так вот что это такое! – воскликнул Алексей, не обращая никакого внимания на подсказку, – вот над какой загадкой бьют голову уже сотни лет ученые мужи?!

– Мужей тоже нет, – с непреклонностью, достойной лучшего применения, пробурчали головы.

– Как нет?! А это? – обвел рукой Сизоворонкин монстров, включая Вельзевула, и гулко бухнул кулаком по собственной груди, – А я?! Кстати, почему тут одни мужики? Где бабы, парень? Как мы будем выполнять один из главных заветов бытия, которое должно скоро прийти, если ты не сочиняешь?