Сату Гажярдо: Медсестра спешит на помощь. Истории для улучшения здоровья и повышения настроения

Дорогие производители кофейных автоматов, я не прошу у вас сделать рисунок в виде цветка на сливочной пенке, но очень хотелось бы, чтобы он не представлял собой слабительное. Или пусть хоть машинка рисует счастливую какашечку в виде WhatsApp. Тогда я буду знать, что меня ожидает!

Если работа в больнице может быть весьма занятным делом, то выход этой работы за рамки больницы на улицу представляет собой совсем другую историю.

Вчера мне позвонила женщина с биржи труда и подбросила одну из таких работ: «Са́ту, межбольничный переезд критического больного. Завтра в восемь в больницу». И повесила трубку. Эта женщина немногословна. Я пытаюсь поговорить с ней о погоде или объясняю ей, почему так долго не брала трубку, но все впустую – она отказывается поддержать мои попытки общения с ней. В общем, этот контракт заключается в необходимости забрать больного, лежащего в отделении интенсивной терапии, и перевести его за сто сорок километров в более крутую больницу. Такой вот был план. Изначально это может показаться простым делом.

Приезжаешь с утра пораньше в отделение, где никто не обращает на тебя внимания, встаешь в уголок и, пока ждешь начальниц, пытаешься угадать, кто же тот больной, которого нужно перевозить.

Этот – нет, тот, что с гемофильтром, однозначно нет, беспокойная старушка, жующая эндотрахеальную трубку, словно жвачку, надеюсь, тоже нет. Появляется Туча (начальница) и говорит, что счастливчик – это сбитый машиной из третьего блока.

Тихонько приближаешься к нему, чтобы посмотреть, и не знаешь, с какой стороны подойти… Нога на растяжке, жесткий шейный корсет, артериальный катетер, центральный венозный катетер с тремя просветами, легочный катетер, гастроназальный зонд и интубированная трахея. Полностью укомплектован! И, по всей видимости, хорошенько успокоен.

И вот появляется кто-нибудь с чемоданом инструментов, закрытым с помощью тканевого лейкопластыря и со сломанной ручкой, и говорит: «Держи, здесь все есть». Все? Все для чего? Может, для замены масла в двигателе «скорой»? Но все, что касается непищевых масел, – это не моя тема. Ко всему прочему обнаруживаешь надпись фломастером на чемодане «Ревизирован в апреле 2015», что приводит тебя в ярость. Это никого не интересует, и начальница заканчивает разговор фразой: «Все то, чего нет в чемодане, найдешь в машине». И тебе ничего не остается, как только поверить и кивнуть головой.

И вот заходит в отделение лысый мужик низенького роста с выражением лица, отражающим плохой характер, с сигаретой за ухом, одетый в белую футболку и синие брюки, словно игрок в гольф. Это водитель.

Водители машин «скорой помощи» межбольничных перевозок всегда легко узнаваемы: они всегда торопятся и никогда раньше не ездили по этому маршруту. У них обычно маленькая машина со спертым запахом внутри, с пожелтевшим физраствором на полке, парой простыней и кислородным расходомером. И все. Найти пять отличий между его машиной и игрушечной машинкой скорой помощи будет ой как затруднительно!

Пока ты задумываешься над тем, как это все сделать, кто-то уже переложил больного на каталку, а водитель увозит его без малейшего беспокойства о том, что ты осталась где-то позади. Все кабели перепутались, монитор каким-то чудом удерживается на боковой спинке каталки, четыре бутылки на штативе в ногах больного, аппарат искусственного дыхания между его ног, трубки перепутались с капельницами, катетер мочевого пузыря пережат, и мешок для сбора мочи вот-вот лопнет, поскольку его никто не слил («Зачем, ведь его отсюда выписывают?!»), назогастральный зонд [1] Устанавливается в желудок через нос. ( Прим. ред .) вообще куда-то делся, и ты думаешь, что все это неправда и происходит не с тобой.

Бегом спускаешься по лестницам до дверей приемного покоя и видишь врача, садящегося с документами в уже заведенную машину, а у тебя не было времени посмотреть, есть ли у тебя дыхательные зонды. И хоть они и с собой, видишь, что в машине есть портативный аппарат искусственного дыхания, подключенный к прикуривателю, но шумит он так, словно самолетная турбина. Его мощности вряд ли хватит даже для того, чтобы промыть зонд физраствором. И в этот момент ты полагаешься на святую Найтингейл, чтобы у пациента не заложило нос. Рядом с нашей машиной стоят припаркованные современные машины скорой неотложной медицинской внебольничной помощи. Эти автомобили оснащены по последнему слову техники. Это просто Лига чемпионов среди всего больничного транспорта. Перед одновременным выездом мы смотрим друг на друга. Вся бригада в специальных защищенных ботинках, и униформа их просто сверкает. Стробоскопические мигалки и дефибрилляторный монитор последнего поколения, чемоданчик укомплектован по полной. А ты в белом больничном халате, в полуботах, ни от чего не защищающих, в розовой куртке, оставленной Дедом Морозом в доме твоей матери, и с незакрывающимся чемоданом, склеенным пластырем. И перед отъездом, сидя в машине, они бросают на тебя взгляд, полный исключительности и превосходства, а ты закрываешь дверь своей «скорой», улыбаясь и думаешь: «Хотелось бы посмотреть, как вы будете работать в моих условиях».