Владимир Зангиев - Побаски дядьки Кондрата. Юмористические истории

Среди всей этой авантюристической братии оказались и те двое, о которых хочу сейчас поведать. Это были отец с сыном. Каким ветром их занесло в богом забытую страну Чили, врать не буду – не знаю. Только оказались там эти бедняги без денег и, к тому же, закончился срок действия выданной им въездной визы. Вернуться на родину они не могли – не на что было купить билеты. Работу без знания языка найти им тоже не удавалось. Так и болтались какое-то время неприкаянно среди обетованного заморского рая. Спали где придётся: в сквере на скамейке, в заброшенных зданиях или сараях, в картонных коробках. Питались, главным образом, выпрашивая на рынке у торговцев съестное либо прося подаяние на ступенях какой-нибудь католической иглесии. Измученные столь бесперспективным прозябанием, однажды решились несчастные на активные действия. Стали выражать протест действующей в индейской республике демократии. Нацепили на себя спереди и сзади плакаты, пристроились возле «Ла Монеды» в центре Сантьяго, и чинно так сидят – ждут результата от своих действий. Мимо карабинеры прохаживаются, посматривают подозрительно не исходит ли какой угрозы от протестующих, но не трогают – демократия ведь в стране.

Пообвыклись отец с сыном, как на работу стали ходить к президентской резиденции. На второй неделе пикетирования патрульные карабинеры здороваться начали с новыми постояльцами. Потом и совсем обнаглели пикетчики: лозунги принялись выкрикивать, позировать перед объективами посещающих дворец иностранцев.

Короче, препроводили сынка с папой в полицию и поместили в тюремной камере. Но и здесь наши неустрашимые соплеменники не растерялись, начали распевать всякие революционные песни. Особенно «Интернационал» вдохновлял их в борьбе с классовой несправедливостью.

День – поют, два – поют. Никакого результата. Надеялись-то, что их, наконец, экстрадируют за счёт Чилийского государства на родину. А тут такое дело – никто не понимает по-русски. Делать всё равно нечего, поют они и дальше.

Охранники докладывают по службе о поведении содержащихся в камере. На третий день начальство пригласило переводчика, чтоб выяснить о чём поют арестованные. Тот послушал-послушал, да и перевёл революционный гимн угнетённого пролетариата «Интернационал». К свержению власти, – говорит, – они призывают!

Долго не стали чилийские узурпаторы церемониться со столь беспокойными узниками, взяли и в течение 24 часов депортировали их вместе со скудным ручным скарбом в… соседнюю Аргентину. Кому ж охота оплачивать дорогостоящие билеты в далёкую Россию.

Знакомые рассказывали потом мне, будто и там наши бедолаги продолжили свой протест – опять «Интернационал» распевали в заточении. Аргентинцы их тоже депортировали… назад в Чили.

Чем закончилась эта история я не знаю, может быть до сих пор несчастные так и болтаются неприкаянно между соседними Чили и Аргентиной.

Много прибывает эмигрантов во Францию. Едут с разных континентов, из многих стран мира. После развала СССР побежали во Французскую республику и русскоговорящие: русские, украинцы, армяне, грузины, чеченцы, молдаване и другие. И одно время этот поток из отколовшихся республик бывшего Советского Союза был настолько велик, что целые классы во французских школах набирались, почти целиком состоящие из детей, говорящих на русском.

Так, в Страсбурге в одном лицее (идентично старшим классам в российской общеобразовательной школе) местные власти специально собрали для обучения детей из вновь прибывших эмигрантских семей. Ну и среди основной массы русскоговорящих затесались несколько ребят из Болгарии, Хорватии, Румынии. Даже один негр из Кении там оказался. Ему, бедняге, труднее всех было вживаться в европейское общество. Всё-таки, парень из отсталой страны: сложный французский язык совсем ему не даётся. И такой он неразговорчивый и замкнутый был.

А, как известно, в юном возрасте легче всего любое обучение закрепляется с помощью игровых методов. Вот так ученики этого лицея во время игр на переменах и общались меж собой на языке большинства – то есть, на русском. Как учителя ни бились, чтоб дети скорее постигли французский язык – ничего не получалось, подвижки слабые. Зато на русском заговорил скоро… даже негр.

Был один такой Витёк среди русских эмигрантов в Чили. И не утруждал он себя особенно всякими лингвистическими экзерсисами, т.е. упражнениями, значит. Не учил чужой язык как следует – и всё тут! А однажды Витёк отправился в Сантьяго на городской рыбный рынок. Захотелось ему чего-нибудь этакого из океанских глубин отведать. Ну, надо заметить, что белый человек среди латиносов завсегда привлекателен своей экзотической внешностью, к нему повышенное внимание индейцы проявляют, товар всякий навязчиво предлагают. Так и в тот раз привязался какой-то торговец к Витьку, ходит за ним по пятам и тихонько так шепчет: локо… локо… Наш соотечественник знал, что «локо» в переводе с испанского на русский значит – дурак, сумасшедший. Витёк понял, что чилиец просто на скандал нарывается, но не стал поддаваться на провокацию и поспешил уйти. Однако, тот не отстаёт в своих преследованиях и продолжает издеваться. Не выдержал больше наш земляк оскорблений да как припечатал обидчику в глаз… Поднялся шум, гам. Прибежал полицейский. Забрали в участок русского хулигана, вызвали представителя из посольства, стали разбираться.