Ольга Белова - 8848. Сборник рассказов

***

На следующее утро Ляля, зеленая и изможденная, лежала на белоснежных подушках. Рядышком на такой же нежной подушке дремал не менее изможденный и тоже не спавший всю ночь счастливый влюбленный. Всю ночь Антон Сергеевич вел себя, как рыцарь: не отходил от Ляли ни на шаг, повсюду ее сопровождал, подносил и уносил тазики, отлучился разве что на минутку в аптеку, чтобы накупить разного рода средств. К утру Лялю, благодаря его стараниям, отпустило. (Да и Стас, кстати, не был гадом, сыпанул порошка немножко, а обидеться может любой мужчина. Некоторым, конечно, его поступок может показаться вопиющим, не берусь спорить, однако хотелось бы сказать, что Стас поступил, несомненно, более гуманно, чем негодяи, плюющие в суп.)

С первыми лучами солнца действие порошка закончилось, Лапка был счастлив, у Ляли разлился на щечках нежный румянец и опять появились ямочки. Антон Сергеевич, человек опытный и умудренный жизнью, конечно же, обо всем догадался – надел тапочки, вышел в подъезд и лично выкинул остатки ненавистной черешни!

Алка прибежала домой взбаламученная, повисла на шее у отца, взвизгнув, подбежала к матери, чмокнула в прокуренные усы деда и, схватив за руку старшую сестру, потащила её в комнату. Пусть остальные не обижаются, но первой обо всем должна узнать Ульяна. Алка с самого детства привыкла посвящать сестру в самое сокровенное, столько всего было вместе пережито, столько подушек насквозь проплакано, чего стоили одни похороны хомяка.

– Уля, ты не поверишь… – Алка стиснула до удушья сестру и засопела ей в ухо, ей до умопомрачения хотелось поделиться всем с Улей, но еще больше хотелось, чтобы Уля догадалась обо всём сама. – Ну! Ну! Ну! – чуть не прикрикнула на сестру она.

Уля дала себя потискать, что поделать, Алка и сдержанность – понятия полярные, совсем другое дело – Уля, к лобызаниям не испытывающая разве что брезгливость. Уля обратилась в слух, похоже, наметился очередной виток стремительно развивающегося романа.

С самого детства Алка часто и густо влюблялась, сначала в героев из ящика, лет в четырнадцать её, как и положено, тюкнуло, и она сообразила, что экранная любовь – вовсе не любовь, а дымка, обман, суррогат, сладость есть, а толку – нуль. Девочка стала вертеть головой по сторонам, под горячую руку один за другим попали Витька из восьмого класса и Славик с шестого этажа.

Отпустив шею сестры, Алка наконец отлипла, но тут же потребовала:

– Закрой глаза!

Уля закрыла, сердце стало биться тяжелее. Алка, не сводя глаз с бледного лица сестры, торжественно протянула руку.

– Открывай! – скомандовала она.

Уля глаза не открыла.

– Ну! – чуть не притопнула Алка.

Уля послушалась. Алка искрилась и переливалась, ничуть не уступая поблескивающему на её пальчике камешку.

«Как банально и… смешно», – промелькнуло в голове Ули.

Алка опять повисла на шее сестры и затараторила ей на ухо всё, что с трудом умещалось в груди.

– Сначала мы танцевали, и музыка такая… романтик… вообще-то, у них там хорошая подборка, слезоточивая, – хихикнула Алка. – Ну, и для этого дела сойдет. – Алка расширила глаза и многозначительно глянула на сестру, надеясь, что та поймет. – Потом, потом… песня кончилась, мы пошли обратно к столику, сели, нет, это я села. – Алка сбивалась, скакала с пятого на десятое, пытаясь переварить свалившееся на нее счастье… – Да, да, да, я села, а он встал за спиной и так галантно подвинул стул, нет, сначала – он подвинул, я села, а потом официант и это ведро, ой, ведерко! – Алка, прыснув, надавала себе по губам. – А потом вдруг стал такой серьезный-серьезный и пристально так смотрит. – Алка тоже замерла и стала серьезной. – И тут вдруг – хлобысь! – на колено! – Алка, не раздумывая, с лету бухнулась на пол и, уткнувшись лбом в колени сестры, пробубнила: – Представляешь?!!

Когда она оторвала лоб от Улиных ног, на губах сестры играла легкая, почти джокондовская улыбка, за эту самую улыбку (а вовсе не за свое имя) она еще в детстве получила прозвище Улитка. Показавшись на свет божий, улитка представляла собой сплошное созерцание, а уж если пряталась – всё, амба! Что уж там творилось за стенами раковины, оставалось только догадываться, всем, даже приближенной Алке.

– А потом… – Алка сделала длинную паузу, в которую могла уместиться куча всего, ей тоже хотелось напустить туману, хоть разочек в жизни.

– А потом он пообещал достать с неба звезду, – закончила за нее Уля.