Алексей Пехов - Спасение Тигры или все-все-все намбер Ту

Пятачок встал из такой приятной лужи и зябко ежась под холодным дождиком, продолжил путь к дому Кристофера Робина.

После того, как Пятачок вышел за дверь, Пух еще немного повалялся в постели, попивая кофе и прислушиваясь к шуму дождя и вою Тигры. Все складывалось неплохо. Эту трусливую свинью он уговорил, и осталось только отыскать Осла и вытащить Кролика из больницы.

Когда Пух делал очередной глоток горячего и отвратно приготовленного кофе (чего взять от свиньи!), откуда-то из далека раздался страшный рев. Пух подавился кофе и остатки пролил из чашки на постель Пятачка.

– Ух, ты! – злорадно подумал Пух. – Пятачок, наверное, штаны обмочил со страху.

Затем Пух резко вскочил с постели и, подбежав к двери, высунул на улицу голову. Кроме тумана, желтых падающих листьев и больших луж там не было ничего.

– Никого. – облегченно подумал Пух и перевел дух.

На дереве стал тоненько подвывать заткнувшийся было Тигра.

– Ну… не совсем никого. – уже зло подумал Пух, косясь на полосатую кошку, которая с земли казалась меньше блохи, обитающей в шерсти Кролика.

Поход через туман не очень обрадовал плюшевого медвежонка. Но, немного поворчав для приличия и надев галоши и плащ-палатку, Пух вышел под дождь. Он захлопнул дверь домика Пятачка и, шлепая по лужам, направился к кроличьей норе. По имеющейся у него информации, Иа-Иа надо было искать там.

Напевая только что сочиненную ворчалку, речь в которой шла о сером ишаке и его хвосте, Пух почувствовал крайне характерный запах, доводящий в некоторые дни до стойкого желания кого-нибудь замочить – это был запах тухлой квашеной капусты.

– Ага! – многозначительно пробормотал Пух себе под нос. – Ага!

Он немного постоял под дождем, а потом снова произнес:

– Ага!

Какая-то мысль ускользала от Пуха. Медвежонок напряг опилки в голове и подумал: «Запах – это Кролик. Факт! Но… Кролика нет. Он в больнице. Это тоже факт! Тогда кто же воняет? Че-то не то! Че-то не сходится.»

Пух еще неделю проторчал бы под дождем, если бы ему навстречу, продираясь через кусты, не вышел серый и грустный Иа. От Иа жутко пахло тухлой капустой и нафталином.

– Ага! – подумал Пух. Все встало на свои места.

– Доброе утро медвежонок Пух. Если его можно назвать добрым. В чем я лично очень сомневаюсь. – трагическим голосом, более присущим на похоронах богатого дядюшки, поздоровался несчастный ослик.

– Доброе, доброе! Там, где водятся такие муфлоны, как ты, утро всегда доброе. – ответил вежливый мишка, жутко радуясь, что не пришлось переться пять километров до норы Кролика.

Иа посмотрел на Пуха взглядом, которым Ленин смотрел на буржуазию и печально вздохнул, опустив свои длинные уши, по которым стекали капельки дождя. Обычно Иа был ворчлив, грустен и глубоко пессимистичен, но после того как на охоте за Щасвирнусом Иа проглотил свои вставные зубы, он мучался тяжелым запором и стал просто невыносим.

– Послушай Осел, ты Кролика случаем не встречал? Или он еще в больнице? – спросил Пух, потирая за ухом.

– Это какого Кролика? – подозрительно сощурил глаза Иа. – Уж не белого ли?

– Белооого?!! – крайне удивился Пух. – Иа, тебе противопоказан запах капусты и выпивка. В нашем лесу существует только один Кролик. Он серый и вечно пьяный. Припоминаешь?

Тут из соседних кустов выскочил белый кролик в цилиндре и жилете. У кролика были большие часы и красные глаза. Он вел себя как Пятачок, которому кинули в штаны лимонку с вырванной чекой, и она вот-вот грозила взорваться. Кролик озирался по сторонам и шарахался от каждой тени.

– Ах, спасите, помогите! Ой-ей-ей! – вскрикнул он жалостливым голоском и прыгнул в нору скрытую в траве.

Пух сидел на земле с отвисшей челюстью, рискуя устроить себе ее вывих. Тут из кустов выскочила какая-то девчушка в синем сарафане и, пробежав через дорожку, прыгнула в нору за кроликом.

– Мдааааа… – подумал Иа.– Куда катится молодежь? И с кого берет пример? Эта Алиса?.. Грустно.

– Пошли отсюда Иа. – торопливо проговорил Пух, вскакивая на ноги и направляясь по залитой дождем и засыпанной опавшими желтыми листьями тропинке. – Нам тут еще Чеширского кота с Бармаглотом не хватало!

Иа трагически вздохнул, отряхнулся от дождливых капель и потопал по тропинке за скрывшемся в тумане Пухом.

Кролик стоял у открытого окна своей палаты и тоскливо смотрел на толстенную решетку, не далее как пять минут назад приваренную сварщиком к оконному проему.