Георгий Огарёв - 1000 притч

– Что есть то, что есть?

Монах вместо ответа поднял кулак.

Чжао-чжоу сказал разочаровавшись:

– На мелководье корабли не смогут причалить.

С этими словами он ушел. А позже вновь посетил затворника и задал тот же вопрос:

– Что есть то, что есть?

Монах опять показал кулак.

Тогда Чжаочжоу сказал образованно:

– Да, кто может дать, может и забрать. Кто может убить, тот может и спасти. Кто причиняет боль, дарует и радость.

С этими словами он поклонился монаху и ушел.

Однажды наставник Шоушань выставил перед монахами свою палку-указку и дал им такое наставление:

– Если вы назовете это палкой, вы обнаружите свою привязанность к иллюзии. Если вы не назовете это палкой, вы отвернетесь от действительности. Как вы теперь назовете это?

Один монах выступил вперед и сказал:

– Это палка и в то же время – это не палка. Иллюзия и действительность сплетены воедино.

Мало что изменилось в старом городе за последние столетия. Узкие улочки с глиняными домами все так же выходили на тесные площади, где католические церкви все так же соседствовали со старыми мечетями.

Однажды Бахтияр Баба, местный мулла, решил навестить своего соседа, приходского священника, и подшутить над ним.

– На улицах нашего города появился странный человек, – сказал он священнику. – Он возмущает народ чудесами, исцеляет больных и бесноватых, произносит дерзкие речи, кощунствуя над священными писаниями. И самое страшное – он призывает всех к бунту! Как с ним положено поступить согласно христианскому учению?

– Он заслуживает только казни, – не сомневаясь, ответил священник.

– Но ведь этот человек – Иисус Христос! – воскликнул Бахтияр Баба.

Два благочестивых человека вместе вошли в мечеть. Однако один из них, Аба Хасан, перед входом снял свои туфли и взял их с собой, тогда как второй, Али Хисан, оставил свою обувь у дверей.

Это событие вызвало некоторое удивление у тех, кто в это время находился у входа. Люди решили выяснить, кто из двух приятелей поступил лучше.

– Аба Хасан вошел в мечеть босой, – рассуждали одни, – так не лучше ли было оставить свою обувь за дверью?

– Но мы не учитываем одного обстоятельства, – возражали другие, – он мог взять с собой туфли для того, чтобы они напоминали ему о должном смирении в священном месте.

Когда же, совершив молитву, приятели вышли из мечети, люди спросили у них, почему, мол, вы так поступили.

Аба Хасан ответил:

– Я взял туфли с собой потому, что, оставь я их на улице, они могли бы возбудить соблазн в душе какого-нибудь человека. И если бы он поддался искушению и украл их, то сделал бы и меня причастным к этому греху.

Мудрость Аба Хасана привела людей в восторг.

Тогда Али Хисан сказал:

– Я же оставил свои туфли за дверью по той причине, что если бы кто-нибудь захотел их украсть, то имел бы возможность побороть свое искушение и таким образом обрести к себе уважение.

И опять слушатели были восхищены. Благородство Али Хисана, который к тому же так мало заботился о своей собственности, покорило даже тех, кто поначалу его не одобрял.

И тут вдруг из толпы собравшихся выступил один человек и воскликнул:

– Какие же вы глупцы! Пока вы здесь предавались возвышенным чувствам, развлекая друг друга примерами благородства, произошло действительно нечто уникальное.

– Что, что произошло? – засуетились все разом.

– На самом деле, – продолжал человек, – никто не был искушен туфлями, никто не был и свободен от искушения. И никакой предполагаемый грешник не прошел мимо них. Но зато в мечеть вошел другой человек. У него вообще не было туфель, так что он не мог ни оставить их снаружи, ни внести их внутрь. И никто не заметил его поведения. Да и сам он меньше всего думал о том, какое впечатление производит на тех, кто на него смотрит или не смотрит. Но благодаря его искренности, его сегодняшние молитвы в этой мечети самым непосредственным образом помогли всем потенциальным ворам, которые могли или не могли украсть туфли или которые могли бы исправиться, устояв перед искушением.

Однажды некий дервиш преградил дорогу самому королю.

– Как ты посмел, ничтожный человек, прервать движение твоего господина?! – возмутился последний.

– Разве ты можешь быть господином, если даже не в состоянии наполнить мой кашкуль (чашу для подаяний)? – спокойно заметил дервиш.