Лец Ежи: Непричёсанные мысли

Деньги не пахнут, но улетучиваются.

Опьянение победой подчас переходит в алкоголизм.

Есть баррикады, по одну сторону которых пусто.

Третья сторона медали? Грудь, на которой она висит.

Жаль, что счастье не валяется на дороге к нему.

Кроты сказали: люди темные, им нужен свет.

Берегитесь, когда бескрылые расправляют крылья.

Едва лепечет? Зато по-новому!

И кнут пускает побеги, попав на благоприятную почву.

И чужая неграмотность мешает писать.

Как часто осуждают преступление. За то, что оно плохо совершено.

Не следует извлекать выводы из грязи.

Сатира никогда не может сдать экзамен - в жюри сидят ее объекты.

У кого шире кругозор, у того обычно уже перспективы.

Писатель, который не углубляется, всегда удерживается на поверхности.

Я видел чудеса. Это было тогда, когда люди еще обходились без чудес.

Я красивый, я сильный, я мудрый, я добрый. И все это открыл я.

Если ты бесхребетный - не лезь из кожи.

Мы любим, чтобы наш внутренний голос доносился к нам снаружи.

Случается, что время замораживает людям кровь в жилах: чтобы не разлагалась.

Подумай, прежде чем подумать.

Иногда ночь бывает слишком темна, чтобы ее заметить.

Дно остается дном, даже если окажется наверху.

Некоторые люди смотрят сквозь собственные глаза, как сквозь глазок.

Вы можете представить себе женщину, которая позволила бы своему любовнику тысячу и одну ночь рассказывать сказочки?

Не посылайте дальтоников за синей птицей. Могут вернуться ни с чем.

И львиную часть льва кто-нибудь да слопает.

Почему я пишу так коротко? Да потому что слов не хватает.

Скажи мне, с кем ты спишь, и я скажу тебе, кто тебе снится.

Давайте сами дуть в свои паруса.

И задницы носят маски. По понятным причинам.

Если тебе нравится мешок, купи его вместе скотом, которого тебе хотели в нем продать.

Иногда и дурацкий сапог оставляет неизгладимый след.

Писатели, пишите не чернилами, а кровью. Но нечужой.

Плагиаторы, спите спокойно. Муза - женщина, она редко сознается, кто был первым.

Многие люди переживают трагедию. Но не для каждого ее пишет кто-нибудь вроде Софокла.

Берегитесь тех, от кого никуда не денешься!

Гамлетовский вопрос в каждой стране звучит по-разному.

Иной железный репертуар давно пора бы сдать в металлолом.

Есть писатели непереводимые на другие языки. Их спокойно можно пропагандировать за границей.

Будь реалистом: не говори правды.

Лавры иногда пускают корни в голову.

Трагизм эпохи выражается в ее смехе.

Другие сделали все смешным, а я пожинаю лавры сатирика.

Я внимательно наблюдаю за этим писателем - начиная еще с Гомера.

Обо всем уже написали. И, к счастью, еще не обо всем подумали.

Есть пьесы настолько слабые, что никак не могут сойти со сцены.

Люди, как я заметил, любят такие мысли, которые не заставляют их думать.

Об эпохе больше говорят слова, которые не употребляют, чем те, которыми злоупотребляют.

Гениальное произведение и дурак поймет. Но ведь совершенно иначе!

Приближаясь к правде, мы удаляемся от действительности.

Обычно арьергард прежнего авангарда является авангардом нового арьергарда.

Из трусости скрывал свои мысли в чужих головах.

Он всюду наклеивал фиговые листки, но добросовестно писал, что за ними кроется.

Произведение искусства говорит само за себя, если есть к кому обратиться.

Евнух сказал: "Ну что мне в одной женщине, мне нужен гарем".

Сны зависят от положения спящего.

Не каждый, кто знает слишком много, об этом знает.

Настоящего мужчину сразу видно, даже если он голый.

Не старайтесь во что бы то ни стало быть оригинальным! Даже если до вас уже многие сказали мерзавцу, что он мерзавец, - повторите!

Труднее всего поджечь ад.

Я всегда принимал его за льва, но когда увидел его на четвереньках, сразу понял, что это - не лев.

Мерило роста благосостояния: кто бы теперь продал первенство за миску чечевичной похлебки?

В искусстве было время, когда даже онанистов кастрировали - из боязни, как бы они не оплодотворили атмосферу.

Жаль, что Каин и Авель не были сиамскими близнецами.

У него была мания преследования: ему казалось, что за ним кто-то ходит, а это был всего лишь сотрудник следственных органов.

Кулак замахнулся. Один палец отодвинулся: "Я только указую!" запищал он.

Вот это мученик! Остался на кресте, хотя его и не пригвоздили.

Иногда я перестаю верить в синеву небес: мне кажется, что это пространство, идеально покрытое синяками.