Эпосы, легенды и сказания - Туркменский юмор

Сунув руку в один из чувалов, Султансоюн вытащил горсть сырого песку.

– Ты вздумал шутить со мной, недостойный! – сердито вскричал он и приказал слугам: – Уберите его!

Слуги повели Мирали в темницу. Когда падишах, дрожа от злости, взглянул еще раз на песок, что сжимал в руке, то увидел в нём крупинки золота. Растолкав придворных, бросился он за Мирали, догнал его и упал перед ним на колени.

– Прости, друг!..

Недолго наслаждался Султансоюн обществом Мирали: тот не ужился с его визирями и уехал в Мары. Вскоре падишах стал звать его обратно. Мирали решил вернуться и отправился в путь, прихватив с собой сотню откормленных баранов. По дороге заехал он на базар Хирадара. Люди немедленно окружили его и стали осведомляться о цене баранов.

– Я продаю недорого, – отвечал Мирали, – и, кроме того, с отсрочкой платы.

– До какого времени? – заинтересовались все.

– До смерти нашего падишаха.

На таких условиях покупателей нашлось больше, чем было баранов. Те, которым не досталось, побежали жаловаться к Султансоюну.

– Пресветлый падишах, из Мары приехал какой-то скотовод. Он позволил себе оскорбить ваше величество.

– Каким образом?

– Даже язык не поворачивается сказать!..

Султансоюн разрешил говорить всё, и ябедники продолжали:

– Он пригнал на хирадарский базар целое стадо баранов и продал их с отсрочкой уплаты до дня вашей смерти.

Разгневанный падишах приказал во что бы то ни стало изловить этого человека и привести к нему.

Стражники вскоре возвратились, ведя Мирали. Султансоюн было обрадовался, но вспомнив, что тот желал ему смерти, грозно спросил:

– Что это значит, Мирали?

– Мой шах, я не ведаю, в чем провинился. Разве плохо я сделал, что накормил мясом сотню-другую бедняков?

– Но ведь ты желаешь моей смерти?

– Прежде чем опровергнуть эту клевету, позвольте задать вопрос вашему величеству?

– Спрашивай…

– Кому больше поверит аллах – одному человеку или ста?

– Глупый вопрос. Не только аллах, но я сам скорее поверю двум, чем одному.

– Тогда за что же вы гневаетесь на меня, мой

повелитель?

– Ты же хочешь моей смерти!

– Если я один буду молить о ниспослании смерти вашему величеству, то целых сто человек будут ежедневно просить аллаха о продлении вашей жизни.

– Мирали! – воскликнул Султансоюн. – Отныне ты – мой главный визирь!

Султансоюн долго думал о чём-то и наконец обратился к Мирали за советом:

– Когда человек имеет много власти и денег, он сбивается с пути. За мной, без сомнения, много грехов, известных мне и не известных. Хочу поехать в Мекку или в другое какое место, найти там святого пира и покаяться ему, чтобы он отпустил мне грехи. Что ты на это скажешь, мой друг?

– Я согласен с первым и не согласен со вторым, – ответил Мирали.

– Не понимаю тебя, – сказал падишах.

– Верю, что вы совершали грехи, но не верю, что искупите их с помощью пира.

– Тогда что же делать? – спросил Султансоюн. – Совесть мне покоя не дает.

– Лучшее лекарство в подобных случаях, – сказал Мирали, – забота о народе, добрые дела для его пользы.

Султансоюн задумался, но ничего не сказал.

Через несколько дней они отправились в далёкий путь. Дорога пролегала по глухим, пустынным местам, поэтому, когда их взору предстала чёрная низкая кибитка, падишах удивился. Визирь, посланный узнать, кто там живет, вернулся и доложил:

– Женщина-пир, мой повелитель.

– Видишь, – сказал Султансоюн, – сам аллах одобрил моё намерение покаяться, послав мне пира.

Мирали улыбнулся:

– Разве мало колен, к которым вы уже припадали?

– Меня терзает раскаяние в грехах, а ты всё шутишь! – поморщился падишах.

– Не сердитесь, мой повелитель, но по-моему, порядочный человек всегда найдет место среди людей. Неспроста эта женщина живёт в уединении.

– Может, ты скажешь, что она связана с разбойниками? – спросил падишах.

Мирали обещал всё выведать и попросил для этой цели триста золотых.

Визири принялись наперебой восхвалять религиозность и смирение отшельницы: она-де не пускает мужчин на порог и не показывается незнакомым.

Подойдя к кибитке, Мирали обратился к сидящей у входа прислужнице:

– Передайте своей госпоже, что один человек, пришедший издалека, принёс с собой сто золотых и отдаст их за то, чтобы взглянуть на неё один только раз.

– Нет, нет! – крикнула из кибитки женщина-пир, но затем, что-то пробормотав, сказала: – Всевышний разрешил вам войти.