ОБЭРИУТЫ - ВАННА АРХИМЕДА СБОРНИК

Хотя Куку был всем известен, но до сих пор Свистонов не обращал на него внимания. Тут же, в поисках за материалом, он решил с ним познакомиться.

Свистонов допил стакан и последовал за Куку туда, где играло пианино и девушка пела. Свистонова окружила толпа смеющихся молодых людей.

– Познакомьте меня с Куку,- сказал он,- мне он нужен для моего нового героя.- Часть молодежи отделилась и побежала.

Иван Иванович Куку страдал странной страстью писать письма. Это был толстый сорокалетний человек, великолепно сохранившийся. Его лицо, украшенное баками, его чело, увенчанное каштановой короной волос, его проникновенный голос вызывали сначала во всех знакомящихся с ним почтение. Такое умное лицо, говорили они, такие баки, такие вдумчивые глаза. Несомненно, Иван Иванович – человек значительный. Иван Иванович это чувствовал. Он старался холить как нельзя лучше свои баки. Он стремился к тому, чтобы глаза его постоянно светились вдохновением, чтобы лицо его всегда ласково улыбалось, чтобы все чувствовали, что он всегда думает о высоком и прекрасном. Все он совершал с величием.

Брился он величаво, курил – пленительно, произносил ослепительно даже пустячок: я бы съел сегодня бифштекс.

«Несомненно, я похож на великого человека» – останавливался он иногда на улице перед зеркалом.

И даже ученики трудовой школы глазели и говорили: «Смотри-ка, кто это?» 53 У Ивана Ивановича ничего не было своего – ни ума, ни сердца, ни воображения. Все в нем гостило попеременно. То, что одобряли все, одобрял и он. Он читал только книги, уважаемые всеми. Других книг он принципиально не читал. Он хотел быть светлым умом и достойной душой. Всегда он занимался тем, чем занимались другие. Когда увлекались религиозными вопросами, увлекался и он. Когда окрылились фрейдизмом, окрылился и он. Единственной оригинальной чертой его характера была страсть к письмам. Любил писать письма Иван Иванович и писал с дрожью. Всегда они начинались так: «Я честный человек, и поэтому должен я вам сообщить, что вы негодяй» – или: «Вы позволили себе распустить про уважаемого человека гнусную сплетню, вы – подлец» – или: «Вы отказались прийти по моему приглашению в рекомендованный мной вам дом и показать свои рисунки. Сообщаю вам, что ваши рисунки гнусны и что лишь снисходя до вас я увлекался ими». Пожимали плечами друзья, получая такие письма. «Ах, Иван Иваныч,- говорили они друг другу, встречаясь на улице.- Надо у него побывать и его утешить. Все это ведь от нервности. Ведь если мы его оставим, то он останется совсем один, и неизвестно, что тогда с ним будет». Но прежде чем они, сговорившись, успевали побывать у него, Иван Иванович, осунувшийся и сгорбленный, приходил к ним и извинялся.

Под светом люстр знакомство состоялось.

Они – Свистонов и Куку – пошли друг другу навстречу. Они удивлялись, что до сих пор почему-то не были знакомы. Куку говорил, что он еще с юности следит за свистоновским творчеством и уже давно хотел познакомиться с автором, чтобы выразить ему свое восхищение. Свистонов говорил, что он слышал о Куку много прекрасного и интересного, что жаль, что Куку ничего не пишет, а что если бы взял Куку перо в свои руки, то, наверное, получилась бы очень интересная повесть.

Душа у Ивана Ивановича затрепетала. Показалось Ивану Ивановичу, что он нашел родственную душу, и стал петь лебедем Куку, стал позировать красавицей перед Свистоновым. «Посмотрите, какой у меня ум,- как бы говорил он Свистонову, – какое дивное образо54 вание. Ах, друг мой, друг мой! – как я страдаю. Почти не с кем мне побеседовать. Ведь я окружен ненастоящими людьми! Иван Дмитриевич, конечно, хороший человек, но ведь он нуль в биологии. Дмитрий Иванович неплох в филологии, но зато человек ужасный. Константин Терентьевич знающ, но всегда молчит. Терентий Константинович болтлив, но не сведущ». «А читали ли вы эту книгу? – спросил он, вынимая только что полученную книгу.- Она перевернула мое мировоззрение».

Из Дома Печати они вышли вместе. Куку был очарован. Свистонов обрадован. Они условились подру- житься.

Куку жил в огромном доме, почти отдельном городе, где все было свое – и аптека, и магазины, и садик, и баня – на Лиговке. Иван Иванович Куку был любовью своих друзей. Они считали его неудавшимся гением.

Они поражались его эрудиции, они принимали его порхание за разбросанность гениальной натуры. «Если бы Иван Иванович собрал свои знания и устремил бы в одну точку, мир перевернул бы он»,- говорили они, расставаясь с Иваном Ивановичем Куку. И жалели его страшно.