Владимир Скоков: Долой Эмансипацию

Один наш соотечественник, сам того не зная, изменил мою семейную жизнь к лучшему.

Мы шли по пляжу чудесного средиземноморского отеля к ближайшему бару попить чаю, когда услышали громкие указания молодого россиянина своей жене. Прямо из воды он вещал в сторону берега:

- Иди и скажи им: "ван колд бир". Неси сразу же, а не через двадцать минут как обычно. Торчишь вечно неизвестно где. Стой! Смотри лучше за дитем. Я сам схожу.

Мне даже показалось, что именно этот голос двумя днями раннее возвестил прочим отдыхающим, что с утра вода в море холодная. Мы были в этот момент на набережной, отделенной от моря густой растительностью и десятью метрами высоты. Богатырское "У, баля, их-хуа!!!" пробило плотную живую изгородь, и моя жена отметила, что русский язык ни с чем не спутаешь. Да, вода сегодня холодная, согласился я с автором "У, баля". Я уже нырял в то утро с пирса, но орать не стал, а лишь пошипел. Натура с фактурой у меня не те.

- Сам пойду, - окончательно решил мужик, вылез из воды и направился в бар, который за несколько секунд до этого был покинут барменом.

- Мистер, ку-ку, - пропел наш дядька, - ты где?

Он заглянул за стойку, никого там не нашел, взял чистый стакан и потянулся обеими руками к пивному крану. Длины рук не хватило как раз на толщину пуза, влезшего между мужиком и стойкой. Впервые в истории пива пивной живот не пустил своего хозяина к пиву. Дядька еще некоторое время театрально попротягивал руки к крану, а затем успокоился.

- Можно попробовать со стула, - предложил я ему.

- Да ну, - добродушно отмахнулся он, - оболью им еще чего-нибудь.

Я же, в свою очередь, решил опробовать его стиль общения на своей жене.

- Иди и скажи им: "ту теркиш ти" и принеси мне чай, - грозно объявил я.

К стойке, конечно, отправился сам, но идея, что за женщиной можно не ухаживать, захватила меня.

Чая по-турецки в баре не оказалось, пришлось довольствоваться «Липтоном».

- А ну-ка, отожми мне пакетик и выброси его куда-нибудь, - приказал я жене, и, направляясь к урне, почувствовал себя значительно сильней. В голове появилась какая-то четкость и ясность мысли. Обозначилась уверенность в завтрашнем семейном дне.

Зачем же стремиться сделать жизнь жены лучше, стараться сохранять ее любовь, заглядывать в глаза в поиске ответных чувств, когда можно просто сместить акценты в нашем общении, и жена, как существо эмоционально гибкое, легко и быстро перестроится. Надо грамотно и уверенно выдавить из женщин противное их природе эмансипе. Генетическая память о том кто в доме хозяин всплывет сквозь наносную шелуху двадцатых столетий и станет нам праздник.

- Когда вернемся, приведу в дом вторую жену. Помогать тебе станет, - объявил я.

- А кто из нас троих посередине спать будет? - поинтересовалась жена и "Настроение мое улучшилось"*. Согласна, значит.

* "Настроение мое улучшилось" – (С) Е.Гришковец