неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей

Грязный панк проснулся и закричал:

- Кто ты, смеющий посягать на мой сон? Ибо я ужасен, проснувшись с похмелья!

Но Акбардин достал свою дубинку, и панк, упав на колени, взмолился:

- О, не бей меня холодной резиной, Акбардин сын Аладдина! Я не просто панк, я панк из панков! Я открою тебе великие тайны и приведу к несметным сокровищам! Только не бей меня по почкам, а также по тем местам, которые подсказывает тебе богатая фантазия!

- Что ты можешь мне дать, грязнейший из грязнейших? - поразился Акбардин. - Крепка моя хижина, и каждый день я имею хлеб с молоком, а по пятницам - да святится имя эмира! - большую рыбу в маленькой железной баночке.

- О, я дам тебя могущество самого эмира! - воскликнул панк. - И знай же, что я бы и сам получил его - но мне в лом. У тебя будет столько жен, сколько дозволено, и столько наложниц, сколько захочешь, и столько вкусной рыбы, залитой соусом из помидоров, что она не полезет в твои уста!

- Говори же, если есть тебе, что сказать, - повелел Акбардин. И грязный панк - да забудется всеми его имя: Киндерсюрпризбек, рассказал:

- Знай же, мудрейший из ментов и ментовейший из мудрейших, что происхожу я из славного рода Киндерсюрпризбеков, да не оскудеет он. И был я славным ребенком и добрым юношей, пока судьба не покарала меня за многочисленные грехи. И решив, что все мне дозволено, отправился я в путешествие. И шел долго, ибо был пьян. И дошел. И...

- И?.. - воскликнул Акбардин.

- И! - развел руками грязнейший из панков.

- Так что же мы ждем? - удивился Акбардин. - Мой мотоцикл быстр, а дубинка резинова! Устрашим же сами себя!

И они вскочили на мотоцикл мента, причем Акбардин сел впереди, а презреннейший из панков, да забудется всеми его имя - Киндерсюрпризбек, сзади. И набегающий воздух обдувал Акбардина, и дыхание его было легко. А протертые шины скрипели на поворотах, и скрип тот был ужасен.

И надо сказать, о читатель, что в дни те съехались в достославный халифат многочисленные эмиры и короли. Обсуждали они великие дела - как менять медь на серебро, и как пятью хлебами накормить всех желающих. А также съехалась многочисленная челядь, и челядь челяди, и прихлебатели, и подпеватели - среди коих и был ваш покорный слуга.

И многие менты великого халифата охраняли покой их. Увидев же друга своего, Акбардина, которого ценили за веселый нрав и честность при игре в кумалак, решили они: неладно.

И решив так, вскочили они на свои мотоциклы, а у кого не было своих на чужие, и понеслись за Акбардином.

Столько песчинок не лежит на дороге, сколько ментов мчалось за отважным Акбардином. Ибо напряженной была обстановка в халифате. И увидев их разбегались презренные панки, и забирались в ксивники хиппи, и рокеры притворялись собственными мотоциклами.

И к исходу третьего дня, когда почувствовал усталость даже отважнейший из ментов, приехали Акбардин и Киндерсюрпризбек к темной пещере. А товарищи Акбардина отстали, ибо были не столь проворны, как отважны.

- О мент из ментов! - вскричал позорный панк. - Вот она, пещера мудрости! И зачерпнешь ты ее там столько, что сам халиф со слезами обнимет тебя - и назначит визирем. А я теперь уйду - ибо мне в лом.

- Подожди, вонючейший из моих седоков! - воскликнул Акбардин. Открой - кто хранит мудрость, ибо не бывает сокровищ без охраны!

И затрясся панк, обливаясь потом, и ответил:

- Никто ее не хранит, то-то меня и пугает.

- Пойдем же, - велел мент Акбардин. - Направлю я тебя вперед, дабы пожертвовать малоценным организмом в случае опасности.

И Киндерсюрпризбек поплелся вперед, ибо никто еще не смел перечить Акбардину - да запомнится его имя!

А пещера была темна, как совесть грешника, и длинна, как прегрешения усовестившегося. Трижды споткнулся Киндерсюрпризбек, прежде чем дошли они до цели.

- Вот! - воскликнул презренный панк. - Вот он, источник мудрости, бьет ключом из алмазной чаши! Пей же, отважный мент, и отпусти меня спать, ибо я устал.

- О нет, хитрейший из хитрых, - засмеялся Акбардин. - Выпей вначале сам, ибо мог ты замыслить худое против меня.

И панк выпил из источника, ибо Акбардин был силен, а его дубинка резинова.

Даже мне, о терпеливейшие читатели, не доводилось видеть подобного. Опали с грязного панка коросты и лохмотья, стал он чист челом и прекрасен дыханием.

Посмотрел ласково на Акбардина и сказал:

- Пей же, мой добрый друг. Станешь ты так же прекрасен как я, и мудр как халиф.

Покачал головой Акбардин, и сказал:

- О нет, прекраснейший из панков. Запрещено мне пить на службе, и чту я этот закон. Лучше зачерпну я побольше мудрости, а дома, после дежурства, вкушу ее с подобающей закуской.