неизвестен Автор - Сборник юмора из сетей

"Носилки тащут, - удовлетворенно подумал Гудков, - убитых своих подбирать , знают, что так просто не дамся..."

Отступив метров на триста, он вскарабкался на дерево и видел оттуда, как суетились белые фигурки, как кричал Федотов: "Да здесь он был, здесь! Кто, говорит, в деревне - наши или немцы?.. Сам я его, конечно, не видел, он сзади был... Поверьте, товарищи..."

Видимо, вот этим неосторожно сорвавшимся словом "товарищи" Федотов подписал себе приговор. Люди в белом связали его, бросили на носилки. И один произнес: "Галлюцинации". Наверное, это означало "расстрелять" или "повесить" - Гудков не знал немецкого...

Когда моторы машин с крестами затихли вдали, Степан спустился и пошел к Москве. На его счастье, машин на дороге не было, да и не могло быть вся она была в рытвинах, ямах, воронках. Видимо, наши, отступая, наковыряли в ней дырок. Но как далеко отступили, вот вопрос? Согласно указателю до Москвы было десять километров. На рассвете Гудков залег в придорожном кювете, чуть приподнялся, припав глазом к кромке дороги. Справа и слева тянулись поля. На поле ковырялись в земле несколько стариков и старух.

"Молодежи-то нет совсем, - отметил Степан, - видно, всех в Германию фриц угнал..."

Старики,как и положено настоящим патриотам, оказавшимся под оккупантом, откровенно саботировали: они еле-еле махали граблями, по часу перекуривали, повсюду стояли сломанные - видимо, нарочно - трактора и комбайны.

"Молодцы какие, - тепло подумал о них Степан. - Тут, наверное, крепкая подпольная ячейка".

И он снова схоронился в кювете. А когда стемнело, Гудков поднялся, отмахал десять клометров, в самом пригороде вдруг увидел яркие огни и пошел на них.

"Если костры для приемки диверсантов - гранату швырну", - решил он. Но оказалось - не костры, оказалось - загородный ресторан. У дверей стоял человек в форме, с генералсьскими лампасами на штанах и кому-то объяснял: "Руских не пускаем, сегодня у нас немцы гуляют..."

"Немцы! У самой Москвы! И генерала в плен взяли! Унизили, у дверей шавкой поставили..." - от всего этого Гудкову хотелось разрыдаться. Он в эту минуту не думал о себе, одна мысль жгла его мозг: спасти генерала! План его был прост, как проста бывает смерть в бою: незаметно подползти, поменяться с генералом одеждой, встать вместо него, а там будь что будет! И сержант пополз...

Он был уже у самых дверей, когда к генералу подошла девушка. Немка? Наша? Девушка заговорила по-русски:

- Привет, папаша...

"Куда ж ты, милая? - в отчаянье подумал Степан. - Куда ж ты в самое логово?! Эх, надо ж предупредить..."

- Есть ценные кадры, - вдруг сказал генерал.

"Разведчица! - понял Гудков. - Ах ты, мать честная, ребенок же почти, а такой герой. Не-ет, такой народ на колени не поставишь..."

Девушка что-то сунула генералу в руку, видимо, шифровку, и смело шагнула внутрь... Гудков перевел дух. Только что он, решив спасти генерала, чуть было не разрушил хорошо законспирированную сеть советских чекистов!.. Решив больше ни во что не вмешиваться, сержант двинул в Москву. А в том, что Москва наша, живет и сражается, он теперь не сомневался.

Было еще не так поздно, двадцать три ноль-ноль, но Москва, как положено прифронтовому городу, была погружена в темноту... Он ходил, разглядывал вывески и недоумевал: министерство... министерство... министерство - зачем их столько? Он видел на магазине вывеску "Мясо", прижимался к витрине, но там была только туша из папье-маше, а мясом в буквальном смысле даже не пахло. А из магазина "Овощи" пахло, но только не овощами, и запах этот напомнил Гудкову, что пора, кстати, перемотать портянки...

И вдруг его осенило, он понял! Конечно же, это были ложные министерства и ложные магазины! Гудков вспомнил, как командир роты приказывал им строить ложные батареи и ложные аэродромы. Прилетали фашисты, усердно бомбили фальшивые объекты, а настоящие батареи и аэродромы, спрятанные в укромном месте, оставались целехоньки... Так и здесь, конечно! Настоящие министерства, настоящие магазины с настоящими продуктами спрятаны в укромном местечке, вместе с настоящими министрами, а эти так, для блезиру! Пусть бомбят, не жалко! И придумал эту хитрость, решил Гудков, конечно, сам товарищ Сталин! И выходит, что он не только отец всех народов, но и отец всех фальшивых министерств, фальшивого мяса и фальшивых овощей...

Ему стало радостно и захотелось оделить своей радостью всех. Но никого не было. Только одинокая старушка брела с полной авоськой спичек и детского мыла. Гудков подскочил к ней, хлопнул по плечу и гаркнул: "Погоди, бабуся, все будет! Нам бы только до Берлина дойти!.."