Array Коллектив авторов - Одесский юмор - Антология

«Когда злой ВЦИК вне всяких правил
Пошел на жителей в поход
И чистить ямы их заставил,
Как злонамеренный народ, —
Блажен, кто дней не тратил даром
И к коммунистам-комиссарам,
Не утаив культурных сил,
На службу сразу поступил,
Кто в ней сумел, нашедши норму,
Смысл исторический понять,
Одной ногою, так сказать,
Став на советскую платформу,
Кто приобрел лояльный лик,
Хотя и не был большевик…» —

Так думал молодой Евгений,
Герой неопытных сердец
И двух советских учреждений
Солидный служащий и спец.
Его пример – другим наука,
Но – Боже мой – какая мука
Ходить в нелепый совнархоз,
Писать усердно и всерьез
Преступно-глупые бумажки,
Тоскливо дни свои влачить,
С надеждой к карте подходить
И, подавив в груди стон тяжкий,
Твердить совдепу про себя:
«Когда же черт возьмет тебя!»…

…Мы все бежали понемногу
Куда-нибудь и как-нибудь,
И на тернистую дорогу,
На эмигрантский пестрый путь —
Источник скорби беспрерывной
Порою взгляд ретроспективный,
Когда гнетет чужая ночь,
Вы бросить – знаю я – не прочь.
Ах, побывав у жизни в лапах,
Кто, отдохнув подобно вам,
Не вспоминает по ночам
О горьких беженских этапах
С момента бегства из Москвы,
Или – как я – с брегов Невы!

…Зима… Одесса, торжествуя,
К себе гостей французских ждет,
И для российского буржуя
Она – единственный оплот…
От всяких ужасов кровавых
Он в ней, при танках и зуавах,
Душой и телом отдыхал…
Забыв чека и трибунал,
Дельцы, актеры, спекулянты
Творили всякие дела,
И жизнь веселая текла
Под теплым крылышком Антанты,
И знали все, что сей приют
Большевикам не отдадут!..

Семь дней промучившись в вагоне,
Лишь на восьмой к утру попал
Евгений мой в кафе Фанкони,
Как Чацкий с корабля на бал…
Забывши гетмана с Петлюрой,
Он волю дал своей натуре
И, посидев час у стола,
Узнал все местные дела…
Узнал про новые десанты,
Про то, где, кто и с кем живет,
Кто из чиновников берет,
Какие планы у Антанты,
Куда стремится Милюков
И надо ль ждать большевиков…

…Бывало, он еще в постели —
Ему газеты подают…
Он узнавал, и не без цели,
Про фронт, войну, театры, суд,
Про жизнь в Совдепии московской,
Что пишет «всем-всем-всем» Раковский,
Про биржу, мир et cetera —
3евал и – ехал со двора…
Дела обделывая чисто,
Он только ночью отдыхал:
Спешил на раут иль на бал,
Но чаще, впрочем, в «Дом артиста»,
Где предавался до утра
Ожесточенной баккара…

…Но время жуткое настало
(Ах, многим памятно оно!) —
В Одессе-маме вдруг не стало
Ни Фрейденберга, ни Энно…
Прощаясь с городом навеки,
Зуавы, танки, пушки, греки,
Потоки рот, полков, когорт,
Покинув фронт, бежали в порт,
Где три дредноута Антанты
Хранили очень гордый вид…
Помчался в порт и одессит,
Жену, валюту, бриллианты
В Константинопольский пролив
На всякий случай захватив.

Кто виноват – Вильсон, Европа ль —
Не знал никто, и пароход
Увез пока в Константинополь
Весь перепуганный народ…
Был гнев Онегина неистов,
Зане визита коммунистов
В Одессу он не допускал.
«Какой позор!.. Какой скандал!» —
Он говорил, бранясь безбожно,
И, приняв формулу тогда:
«Бежать на время – жаль труда,
Бежать же вечно – невозможно!», —
Не надрывая средств и сил,
Остаться в городе решил…

Евгений дней не тратил даром:
Один лишь месяц пролетел,
И он уж в дружбе с комиссаром,
И сам – советский управдел…
Хотя себя в анкете чистым
И не признал он коммунистом,
Но вышло так само собой,
Что стал он правой их рукой…
Его партийность строго как-то
Подверг разбору «коллектив»,
Но, все детально обсудив,
В ней не нашел преступных фактов,
И получить Онегин рад
На честность был от них мандат.

В своем служебном кабинете
Он был и строг, и справедлив,
Пред ним робел в минуты эти
Порою даже «коллектив»…
Проник он в тайны всех секретов
Коммунистических декретов
Своим практическим умом:
Был добр с рабочим; с мужиком
Из сел голодных – неприветлив,
Решив, что каждый середняк
На деле – то же, что кулак,
И стоит пули он иль петли,
Хоть Ленин сам велел пока
Не раздражать середняка…