Константин Мелихан - Театр травмы

- А ты?

- Ну, я сдал, как положено: по шесть штук.

- Так про цифры, сынок, это же не география, а мать-и-мачеха.

- Нет, папка. Мать-и-мачеха - это про русский язык. Причем мачеха это русский письменный, а мать - русский устный.

- А химия тогда про что?

- А химия - это что кладут на физию, когда у нее страхолюдная анатомия. Химию, знаешь, кто у нас преподает?

- Зачем же мне знать, сынок? Я же не ученый-шизик!

- Ну, ты что, папка?! Он же у нас работает уже двадцать лет!

- Не может быть, сынок! На химии работают только со сроком от трех до семи.

- Эх, папка! Да химию у нас преподает химик. Вот кто!

- Теперь понял, сынок. Химию - химик. Историю - истерик. Музыку - мазурик. Гражданскую оборону - гробик. А еще она про чего спросила?

- А еще она про снежного человека спросила. Где обнаружена его стоянка, отчего он прячется и почему не вымер?

- А ты что сказал?

- Я только про стоянку сказал. Что стоянка снежного человека находится на автобусной остановке.

- Правильно, сынок. А прячется он от алиментов.

- А не вымер почему?

- А не вымер снежный человек потому, что живет со снежной бабой. Вот такая баба, сынок! Хоть и холодная, и все время с нее соскальзываешь, но всегда снеговухи нальет!

- А училка мне говорит: "Вот тебе последний вопрос: где находится Мордовия и как туда попасть?"

- А ты что сказал?

- Я сказал, Мордовия находится в районе Башкирии. А попасть в нее можно кулаком.

- Правильно, сынок. А потом - в Кривой Рог. Заферганить. Чтобы в Череповце потемнело. А там и до Могилева недалеко. Давай я дорогу ей нарисую: это - рельсы, это - шпалы. Как она по шпалам пойдет - враз в Могилеве окажется!

- Поздно, папка. Она мне уже отметку поставила. Хорошую. Пятерку.

- Нет, сынок, на пятерку хорошо не отметишь. Даже если училка ставит.

Больной

У меня нога заболела. Сосед мой - Иван Петрович - мне говорит:

- Значит, тебе к врачу надо. Иди, - говорит, - в такую-то полуклинику, в такой-то кабинет. Скажешь - от Ивана Петровича. Там такой отличный врач сидит - я у него всю жизнь лечусь!

Прихожу я ту полуклинику, захожу в тот кабинет. Смотрю - действительно, за столом врач сидит. Посмотрел под стол - а это не врач. А врачиха.

Я говорю:

- Вы принимаете?

Она говорит:

- Только после работы. А вы, видно, уже с утра приняли.

Я говорю:

- С чего это вы взяли?

Она говорит:

- А вы что-то плохо выглядите.

Я говорю:

- Да и вы, доктор, не бог весть, какая красавица!

Она говорит:

- Чем в детстве болели?

Я говорю:

- Свинкой.

Она говорит:

- А где лечились?

Я говорю:

- У ветеринара.

Она говорит:

- Ну, раздевайтесь. Я вас послушаю.

Я говорю:

- А зачем раздеваться? Я одетым говорить умею.

Она говорит:

- Раздевайтесь до пояса.

Ну, я разделся. Она говорит:

- Вы не с того конца разделись.

Я говорю:

- Так у меня ж нога болит. Ниже пояса.

Она говорит:

- Ну, закиньте ногу на ногу.

Я закинул. Она говорит:

- Да не на мою ногу!

Я поднатужился - закинул на свою. Она мне - как даст по ноге молотком! И после этого еще спрашивает:

- Так больно?

Я говорю:

- А как вы думаете? Если вас по больной ноге ударить!

Она говорит:

- Ну, давайте по здоровой ударю. Она у вас тоже больной станет.

Я увернулся - она мне по животу попала.

- Теперь, - говорю, - у меня живот болит.

Она говорит:

- Откройте рот.

Я открыл. Она мне в рот заглянула.

- Желудок, - говорит, - в порядке.

Я говорю:

- Может, вы не с той стороны смотрите?

Она говорит:

- И давно у вас болит живот?

Я говорю:

- Недавно.

Она говорит:

- На каком месяце?

Я говорю:

- На первом.

Она говорит:

- От кого?

Я говорю:

- От Ивана Петровича.

Она говорит:

- Приносите завтра анализы.

Я говорю:

- Свои?

Она говорит:

- Ну, конечно, не Ивана Петровича.

Я говорю:

- А чего тогда завтра? У меня анализы всегда при себе.

Она говорит:

- Вот вам направление в роддом.

Ладно, думаю. Пусть хоть - в морг! Лишь бы ногу вылечить.

- Доктор, - говорю, - а ходить-то буду?

Она говорит:

- Будете. Но под себя.

И пишет мне еще направление на рентген: "Прошу снять больному голову. Так как нашим аппаратом голову не пробить".

- Клизму, - говорит, - кто вам обычно ставит?

Я говорю:

- Начальник обычно.

Она говорит:

- Иван Петрович?

Я говорю:

- Нет. Ивану Петровичу я сам клизму поставлю. Когда выпишусь. Через девять месяцев.

Рассказ мясника

Один мясник рассказывал:

- Подходит к моему прилавку старушка. Махонькая такая, сухонькая, как стул колченогий.