В Нарижные - Бешеный поросёнок

Сагамор Петушиные Яйца умирал. На одутловатом лице его серебрились капельки пота, но ни один стон не слетал с губ вождя.

Воины неподвижно стояли вокруг вигвама, не решаясь войти. На столбе у входа развевались под ветром свежие скальпы четырех медведей-гризли. С каменным лицом подошел лучший друг сагамора - Бешеный Поросенок.

Из-за старого покосившегося клена за воинами внимательно наблюдал хитрый сагамор Петушиные Яйца, распустивший слух о своей кончине. Он хотел видеть реакцию племени (и особенно Поросенка) на свою смерть, и теперь проклинал индейскую невозмутимость и сдержанность чувств.

- Маниту дал, Маниту и взял, - наконец нарушил молчание Поросенок. Петушиные Яйца был великим воином! Да будет имя его навечно в памяти воинов!

Расчувствовавшись, Петушиные Яйца основательно хлебнул огненной воды из огромной (но уже почти пустой) бутыли. Строй воинов заколебался. Яйца, протерев глаза, еще раз хлебнул из бутыли. Воины стали таять и исчезли; последним исчез Бешеный Поросенок, причем сагамору показалось, что он бросил на него какой-то подозрительный взгляд.

Петушиные Яйца плюнул, на заплетающихся ногах подошел к своей хижине, допил огненную воду и ничком рухнул на пороге. Усиливающийся ветер трепал над ним скальпы, переплетая длинную медвежью шерсть.