Татьяна Шабашова - Голые факты

— Жюлик! — выдохнула подруга жизни, всем своим видом выказывая беспокойство. — Тебя к телефону!

— Мм-еня? — заглатывая манную кашу, едва не подавился де Фрикадель, уже давно устранившийся от суеты сует и не вызываемый ни по каким делам. — Кто?!

— Какой-то тип! — заколыхалась жена. — Иди скорей, он сказал: «Срочно!»

Де Фрикадель устремился к аппарату.

— Мон женераль! — застрекотал в трубке взволнованный голос. — Срочно приезжайте! Нужны ваши услуги отечеству!

— Что такое? — затрепетал старый вояка. — Война?!

— Война, мон женераль! Война!

— Но нужны, наверное, танки, ракеты? А я от инфантерии!

— Сгодится! — закричали на другом конце провода. — Главное поскорее, мон женераль! Не копайтесь! А ля герр ком а ля герр!

— Куда ехать? — наполняясь патриотизмом, вскричал генерал.

— В министерство сельского хозяйства!

«Что бы это значило? — озадаченно размышлял почтенный генерал, погружаясь в кофр, где, усыпанный нафталином, покоился его мундир. Почему «сельского хозяйства»? С этой отраслью его могла связать разве что коза Козетта, пасущаяся под окном его коттеджа. Правда, был еще поросенок, визгливый Пти Кошон, но с ним свели счеты еще на пасху, превратив в заливное. Но нет, он не ослышался, черт возьми! Звонивший ясно сказал: «сельского хозяйства»!

Мундир жалобно затрещал на своем носителе, и жена второпях бросилась перешивать пуговицы прямо на генерале. Она замахивалась на мужа иглой и, откусывая нитку, рычала так, будто хотела съесть его самого.

— Готово, мон шер! — шумно вздохнула она, напоследок вгрызаясь в нетерпеливо ерзавшего супруга. — Адье, мон ами! Смотри, не опоздай к обеду!

— «К обеду»! — горделиво посмеивался генерал, держа путь в министерство сельского хозяйства. — О, женщина! Она еще не ведает, что меня зовет труба!

Не успел де Фрикадель переступить порог министерства, как его оглушило. Кругом шумели и галдели так, как сорок тысяч братьев галдеть не могут. Подхваченный горячим человеческим потоком, генерал пронесся сквозь длинный министерский коридор и на чьих-то плечах ворвался в обширный зал. Здесь было битком набито народу, а на трибуне надрывался вдохновенный оратор.

— Мы должны обуздать зарвавшихся английских фермеров! — орал оратор. — Они, видите ли, протестуют против ввоза наших кур и яиц! Они объявили нам куриную войну! Требуют, чтобы мы снизили цены! Но это же курам на смех! На все цены растут, а мы будем снижать?! Отбить петушиные наскоки британских эгоистов — святой долг сообщества!

— Какого сообщества? — спросил генерал у стоящего вплотную бородача.

Тот посмотрел на него дикими глазами.

— Вы что, папаша, с лунохода свалились? Европейское сообщество, Общий рынок. А грызня из-за цен.

На трибуне появился другой оратор.

— Ни рыба! Ни мясо! — объявил он. — Англичане не пропускают в свои порты ни нашу рыбу, ни наше мясо! Они требуют снижения цен! Их портовики обнаглели, они задерживают наши бараньи и свиные туши! Спасите наши туши!

Генерал поморщился. Он достаточно наслушался о росте цен от своей жены, чтобы еще слушать здесь. Его пригласили сюда как полководца! Он пустил в ход локти и пробил себе дорогу к выходу.

— Садитесь, мон женераль! — приветствовал де Фрикаделя начальник департамента виноделия Жан де Стеклотарр. — Ах, какая может быть ля ви? — грустно ответил он на вопрос генерала «Как жизнь?». — Ни минуты покоя. То то, то другое. И сейчас эти итальянцы! Они объявили нам винную войну!

— Забыли Наполеона! — вскипел старый вояка. — Забыли уроки истории! Ну да ничего, я им напомню!

— И поделом им будет! — подхватил де Стеклотарр. — Пусть знают, как наводнять своим паршивым, пардон, винишком нашу многострадальную Францию! Вы не представляете себе, мон женераль, что происходит. Наши виноделы разоряются, нервничают, ну, и... проникают в магазины, бьют бутылки, крушат бочки с итальянским вином. Лужи, реки вина текут вдоль улиц! Поверите ли, от винного духа пьяные кошки и собаки валяются под заборами, как люди! Ну куда это годится?!

— Мы отомстим врагу! — грозно пробасил де Фрикадель. — Я призову на помощь тени наших прославленных маршалов Нея, Удино, Лефевра, Бертье, Коленкура! Я брошу наши славные полки стремительным маршем на виноградные части противника! — воодушевлялся генерал. — Я обеспечу продвижение и дислокацию корпусов, я... — Генерал пришел в неподдельный патриотический экстаз. — Я последую принципу Наполеона: «Надо ввязаться в бой, а там видно будет! »