Иосиф Раскин - Энциклопедия Хулиганствующего Ортодокса

Р.: Твое.

Ю.: Почему?

Р.: Видишь ли, Светлов - хороший человек. Если в человеке есть чувство юмора, то для меня это хороший человек. Человек, у которого совсем нет чувства юмора, - я не люблю таких людей. Так что Светлов мне симпатичен, а ты... Для меня высочайшая честь, что в этой книге, которую я делаю, у меня будет интервью с Олегом Юлисом, которого, к сожалению, мало кто знает. А вот со Светловым...

Ю.: Он уже прославлен. Назначение этого интервью - меня прославить, не тебя.

Р.: Нет. Ни себя, ни тебя, а чтобы люди узнали, что такое Олег Юлис, а потом ты еще умеешь очень здорово выворачивать человека наизнанку. Со мной это у тебя херово получается, потому что я тебя знаю, а это всегда тяжело. Знаешь, женщины очень не любят мужчин, которые про них знают все.

Ю.: Караулов, ты его смотришь?

Р.: Иногда - да, иногда - нет. Смотря кого.

Ю.: Интервью с ним ты бы тоже не хотел в этой книге?

Р.: Чтобы он со мной по телевизору поговорил, я бы хотел. Опять-таки люблю выебываться.

Ю.: И ему тоже заплатил бы пятьдесят долларов?

Р.: С тобой я бы сделал интервью, просто чтобы оно у меня было. А с Карауловым мне бы хотелось поговорить по телевизору, и я бы, конечно, заплатил. Правда, для Караулова у меня бы столько денег не нашлось, даже на первое скромное предложение.

Ю.: Ты помнишь какие-нибудь слова Горького?

Р.: Я всегда возмущаюсь его словами: "Жалость унижает человека". Что можно придумать более мерзопакостное. Жалость прекрасна. "Человек - это звучит гордо!" - не знаю, что это значит.

Ю.: А что Льва Толстого беспокоило? Вот эти 16 томов - о чем они?

Р.: Для того, чтобы понять Толстого, 16 томов прочитать мало. Надо прочитать 98 томов его полного собрания.

Ю.: Какова идея Толстого, идея его творчества?

Р.: Я думаю, есть одна идея - Софья Андреевна.

Ю.: Хорошо. А идея Достоевского - что это такое? Как ты себе представляешь, зачем он писал, о чем он писал?

Р.: Я думаю, что идея та же, что и у Михаила Сергеевича Горбачева: женщина, какая-то женщина. У Горбачева - Раиса Максимовна. Мне понравилось, как кто-то по телевизору сказал по поводу Беловежской пущи: Кравчук пообещал какой-то своей бабе, что он будет президентом Украины. И вот они собрались, и он стал президентом. Я думаю, всем движет женщина.

Ю.: Когда ты читаешь, это не состояние общения? Или беседа, разговор тебе гораздо...

Р.: Конечно, разговор - это всегда гораздо. Но иногда книга - это потрясающе.

Ю.: Сколько минут в неделю ты с книгой?

Р.: Много. Что значит минут? Часов. Я думаю, в среднем часа два в день.

Ю.: Перед сном?

Р.: К сожалению, в последнее время, когда я начинаю читать, я часто засыпаю. Поэтому перед сном я смотрю телевизор, а читаю я в туалете, в транспорте, за едой очень люблю читать и т. д. Или когда такая книга, что я не могу оторваться, - тогда читаю в любое время.

Ю.: Ты бы мог рассказать идею своей жизни?

Р.: Ужасная. Всегда - женщина. Я ради женщин так много потерял в своей жизни, так много не успел...

Ю.: Ты думаешь, это будет важно даже когда тебе будет 70, 75 лет, если ты доживешь? Ты и тогда будешь думать о женщинах?

Р.: Да.

Ю.: А что о них думать, зачем? О чем? Что в них? Что они - до сих пор тайна какая-то загадка?

Р.: Да нет, уже и не загадка. Я не знаю. Это болезнь, патология.

Ю.: Ты обратил внимание - сегодня снег выпал. Первый снег. Снег для тебя что-нибудь значит? У Чехова какой-то рассказ есть, где идет снег, и Чехов говорит, что душа становится молодой. А у тебя как?

Р.: Да просто холодно. Я еще раз говорю: я человек не загородный, а городской. Для меня природа...

Ю.: Что ты самому себе говоришь, когда открываешь книгу, которую еще не читал? Лев Толстой говорил: "Что ты мне новенького скажешь, автор?"

Р.: Во-первых, я никогда не открою книгу, о которой я не имею ни малейшего представления. Нужно хотя бы, чтобы мне ктото сказал, что ее надо прочитать. Я всегда с огромным удовольствием читаю мемуары и биографии. То есть о людях, которые мне интересны. Детективы иногда читаю.

Ю.: Чего ты ждешь от книги, которую начинаешь читать?

Р.: Знакомства с хорошими людьми, с интересными людьми. Людьми, только людьми.

Ю.: Мысли тебя меньше интересуют?

Р.: Ты понимаешь, мысли сами по себе до меня не доходят. Мне нужна мысль, которая высказана человеком. Героем, персонажем.

Ю.: Какую мысль ты считаешь самой необыкновенной из когда-нибудь кем-нибудь высказанных?

Р.: Ну, много. Огромное множество мыслей меня восхищали и поражали. Я никогда не забуду, как я прочитал Ключевского и восхитился мыслью, что счастлив мужчина, который относится к жене как к любовнице, и несчастен мужчина, который позволяет любовнице к себе относиться как к мужу. Или многие мысли Бернарда Шоу, Черчилля... Но это все же не мысли, это афоризмы. Мысль - это нечто иное.