Е. Гальперина - КВН раскрывает секреты

— А не попробовать ли и нам свои силы?

Эта мысль, поначалу показавшаяся невероятной, со временем окрепла. А почему бы ей было не окрепнуть?

Но как поступить практически? Написать в редакцию? Ну, кто там это письмо будет читать?! Им небось по сотне писем в день приходит; прочтут парочку, а остальные — в корзину. То, что в каждой редакции обязательно есть большая корзина, в которой находят последнее пристанище плоды столь распространенного ныне племени непризнанных гениев и менее многочисленной, но еще более плодовитой секты графоманов, — это мы хорошо знали.

Позвонить по телефону? Ну, кто с нами станет разговаривать! Им небось каждый час по сотне таких звонят… А ведь бросить трубку еще легче, чем письмо в корзину.

А все-таки? И мы позвонили.

Действительность, как говорится, превзошла все наши ожидания. Или, правильнее сказать, опрокинула все наши представления.

Нас выслушали. Более того, нам предложили принять участие в очередном состязании. Через десять дней. Сгоряча мы даже не сообразили, какой это мизерный срок. Наверно, если бы нам предложили выступить завтра, мы бы с радостью согласились.

Это было невероятно. Но это было.

И вот телефоны трубят большой сбор. По «пионерской цепочке» экстренно собираются человек пятнадцать, знакомых друг с другом по совместной работе над капустниками, стенгазетами, по участию в самодеятельном Малом театре смеха. Наступает день, когда мы все вместе подходим к воротам, за которыми высится знакомая ажурная башня Московского телецентра.

Первое посещение телевидения — как первое причастие. Мало кто знает теперь, что это такое, но так уж принято говорить и особенно — писать.

Шуховская башня, которую можно потрогать рукой, — так она близко; кучи всевозможного разнокалиберного деревянного хлама — декораций, размалеванных задников и прочего загадочного реквизита; деловитые молодые люди, снующие по этажам; наконец, непрерывное ожидание того, что вот сейчас из-за угла выйдет Леонтьева, а в буфете можно оказаться за одним столиком с «самим» Балашовым, — все это приводит нас в состояние некоторой экзальтации, заставляет быстро и много говорить и преувеличенно громко смеяться.

Но в комнату редакции мы входим присмиревшие, сбившись в кучу, чтобы — как в песне — друг друга чувствовать плечо.

Потом, много позже, когда мы станем на студии «своими» людьми, мы будем ругаться с вахтерами, равнодушно пробегать мимо знакомых штабелей раскрашенной фанеры — бывших «дворцов» и «хижин», на ходу бросать деловитым мальчикам традиционное «Здорово, старики!». И никого уже не удивит Леонтьева, стоящая в общей очереди в буфете, потому что именно здесь понимаешь, что диктор — это не плоское черно-белое изображение, а живой человек, который «в свободное от передачи время» может проголодаться. А о том, чтобы потрогать Шуховскую башню рукой, не может быть и речи, потому что она находится за высокой изгородью.

Но в то первое посещение все воспринималось как нечто необыкновенное, даже необычайное. Одухотворенные, выходим мы из студии и тут же решаем немедленно приступить к работе над домашним заданием. Собственно, это и было основной целью нашего посещения — выяснить, что от нас хотят.

Табло:«Микрофон включен!»

Ю. П.Мне бы хотелось напомнить авторам мемуаров, как это было… Я ни в коей мере не хочу упрекать их в неточности. Но один и тот же факт по-разному смотрится с разных сторон.

Рабочий день уже закончен, но в редакции, как говорится, дым коромыслом. В сборе все, кто готовит очередное заседание Клуба веселых и находчивых.

Главный редактор прислушивается к разговору режиссера и автора, пока мирно сидящих за низким круглым столиком. Редактор жарко спорит с кем-то по телефону. Автор с портфелем лихорадочно листает блокнот. Автор в очках пока безмолвствует. Ждут команду физиков — сегодня они в первый раз являются на студию.

Тихий стук в дверь.

— Можно?

— Можно!

— Здравствуйте. Мы физики.

Физиков одиннадцать.

— Ну и как же вы надумали участвовать в КВН? — спрашивает главный редактор, дождавшись, пока все рассядутся по местам.

— Да очень просто! — не спеша «уточняет» черноволосый любезный молодой человек. — Сидим мы как-то раз перед телевизором — я и мой младший брат. Передавали КВН. «Саша, — спрашивает меня брат, — а почему ваши ребята не играют в КВН? Сыграли бы хоть разочек!» — «Что ж, — говорю, — сыграть можно»… Ну… и вот мы здесь!