Андрей Щербаков: Вожди четвертого рейха

Борман, увидев Шлагга, завопил дурным голосом и побежал к нему целоваться. Пастор обиженно воротил морду, отбиваясь мешающимися лыжами. Все же Борману удалось пару раз измазать постриженную под монаха лысину пастора.

" Привязался какой-то психопат, прости господи ", подумал пастор, брезгливо вытирая голову не первой свежести носовым платком с отчетливыми следами пороха и блинов. - Пастор! - радостно протянул Штирлиц, узнав наконец до ужаса родного похитителя сейфа. Пастор тоже узнал Штирлица, и ему стало не по себе. Сказать Штирлицу, что сейф был пустой, а о банке тушенки он ничего не знает, Шлагг не решался. Он еще помнил, как тяжело вставлять протезы у Бернских зубных врачей, и повторять свои злоключения ему не хотелось.

- Пастор! - радостно поддакнул Борман, приседая от радости и разводя руками.

- Штирлиц... - неуверенно попытался обрадоваться пастор, и Борман опять полез целоваться, хотя вроде бы и не имел к Этому Делу никакого отношения.

Внезапно Штирлиц стал сильно хмуриться. Пастор решил, что Штирлиц вспомнил про сейф, и ему стало немножко нехорошо - зубных врачей Шлагг боялся с детства. На самом же деле Штирлицу заполз в валенок местный предприимчивый таракан и устроил там кооперативную закусочную и выпивочную. Штирлиц казнил зверя и растроганно дернул пастора за ухо.

- Штирлиц, а я сейф не трогал! Я его принес и все...

- Ну вот еще, сейф... - Штирлица не волновали такие мелочи, - да засунь ты его себе в... ну, в это самое... Пастор Шлагг обрадованно затряс сутаной с потускневшим крестом и побежал за шнапсом.

- Это Дело надо отметить, - сказал он, возвращаясь с полупротухшей курицей и графином мутного шнапса. Штирлиц одобрительно кивнул и опрокинул содержимое графина себе в рот. Ему сразу стало очень хорошо. Остальные облизнулись. Борман проводил единственную оставшуюся каплю себе в рот, и сразу же опьянел. Пастор Шлагг, в ответ на его призыв к уважению, осуждающе сказал:

- Ну и нажрался ты, сын мой...

" Нажрался! " - подумал Штирлиц, и ему стало смешно.

- Ничего! - сказал Борман, отбивая чечетку заплетающимися ногами.

- Послушай, Шлагг, ты здесь не видел такого, - Штирлиц попытался изобразить Мюллера, но получился полный придурок. - Такой, - сказал Штирлиц, показывая ниже колен рост Мюллера, - в панамке и с совком.

- А! - Шлагг понимающе захлопнул сейф, из которого шел запах тухлой рыбы и скорчил презрительную рожу. - Этого тут каждая пиранья знает... Он настроил себе песочниц по всей Бразилии и требует всеобщего поклонения.

- Мюллер! Поклонения! - Борману стало смешно. Он уронил свое грузное тело на землю и начал истерически дрыгать ногами. Штирлиц успокоил его ударом валенка по голове. Галоша была недостаточно крепкой, но тем не менее ржание Бормана сменилось глухим всхлипыванием.

- А еще у него гарем где-то в джунглях, - сказал пастор Шлагг, скрепя кривыми зубами, и прослезился. Он считал наличие гарема своей личной привилегией, и презрительно относился ко всем прочим обладателям подобного счастья. А Мюллеру вообще надо было бы набить морду - он сосредоточил в свой гарем негритянок со всей Бразилии. Куда одному лысому человеку ( причем ниже средних способностей ) надо было столько женщин, даже Шлаггу было непонятно.

- И вообще, я этого Мюллера, - Пастор сжал кулаки и начал плеваться.

Штирлиц задумался.

- Ну, я ему дам, - негодующе кипел Пастор, представляя, как Штирлиц будет бить Мюллера по морде, а он, Шлагг, будет стоять рядом и читать бывшему шефу Гестапо заупокойные молитвы, вперемешку с отборным русским матом. Штирлиц думал еще сильнее, и вскоре ему захотелось тушенки. Много думать вредно - об этом русский разведчик знал с тех пор, как свалился вниз головой с крыши Рейхстага и набил на лбу большую шишку.

- Ладно, - сказал Штирлиц, тряся головой. - Где этот Мюллер?

Пастор щелкнул языком и сказал, что этого никто не знает. Судя по рассказам негритянок, удравших из гарема Мюллера, это место было где-то там, в джунглях.

- Джунгли большие, - сказал Штирлиц, понимая, что сказал очень умную вещь.

- Очень, - поддакнул Борман, осознавая свою высокую образованность.

- Да-а, - протянул Пастор, вытирая полой сутаны пот с лысины и толстой шеи.

- Нужен самолет, - сказал Штирлиц.

Борман отскочил от него на несколько шагов и, выпучив глаза, стал испуганно махать руками.

- Ничего, - сказал Штирлиц. - Самолеты " Аэрофлота " самый безопасный транспорт в мире!

Пастор Шлагг засмеялся. Его смех был похож на звуки долбления очень ржавой сковородки тупым гвоздем.