Михаил Жванецкий - Избранное (сборник)

Что происходит с человеком?

Человек знакомый может с человеком незнакомым:

А) лежать;

Б) стоять;

В) сидеть;

Г) говорить

И д) молчать.

То есть незнакомые могут сидеть рядом, допустим, в театре, молча и смотреть на сцену.

Они могут лежать рядом, допустим, на пляже, молча. И смотреть в небо.

Они могут стоять рядом, допустим, в очереди, молча, и смотреть в спину.

И у меня вопрос: почему они, не к столу будь сказано, не могут идти рядом?

По улице, молча?

Незнакомые!

Вы заметили, что творится с человеком идущим (это по-латыни), если с ним поравнялся такой же идущий другой?

Не обгоняет, и не отстает.

У первого начинают метаться глаза, он фиксирует карманы, бумажник, озирается, замедляется, убыстряется, накаляется. Во всем облике от ботинок до очков: «Кто вы такой? Что вам надо?»

Если попробуете продержаться рядом одну минуту – убьет!

Убьет человека человек за простое тротуарное поравнение…

Повторяю.

Незнакомые:

А) сидеть рядом могут;

Б) лежать рядом могут;

В) стоять рядом могут.

Что происходит?

Неужели один человек боится движения другого человека? Хотя от неподвижного, не к столу будь сказано, опасность та же.

Что происходит?..

Думаю над этим.

Все начинается с того, что неожиданно потянет организм.

И явно в сторону, не в направлении взгляда.

Вы удивленно оборачиваетесь.

Неприметное существо, веснушчатая мордашка, конопатые ножки, рыжие ручонки, потрескавшийся ротик, белесые реснички…

Все это в пыли, в песке…

Пятнадцать раз вы смотрите в направлении взгляда.

Сверяете мысли с рекомендациями.

А организм, как проклятый, с невиданным до сих пор упорством тянет вас к конопатому созданию…

Все на ней ползет, сползает, перекручивается, все изношено, истоптано, обгрызано, в чернилах, или в краске, или в карболке.

А вот от вас идет на север – чистенькая, ароматная, на ножках, с книжкой, в шляпке и мобильной связью.

Вы, конечно, трезво понимая, готовы догнать и пошутить.

И как-то так, за книжку, шляпку и мобильник цепляясь и перебирая, дойдете до лица, до губ, до телефона и до самого свидания…

Но все это без организма.

Организм ваш там.

Без организма вы никто.

А там еще огромный стимул – там на вас плюют.

В том конопатом месте.

Там вообще не понимают – что вам надо?

Вы тут же превращаетесь в осла, жующего весь день неподалеку.

Вы понимаете всей головой, что надо вам туда, к мобильнику.

Но руки стынут, ноги стынут.

Из морды раздается одно мычание: «Дай, я помогу… Дай, я покрашу этот забор вместе с тобой и… Как тебя зовут?»

Лишь бы коснуться, лишь бы вдохнуть этот ковыль, эту полынь, этот белесый жар, и степь, и пыль…

Господи, как отойти? Кто оторвет?

Вы начинаете пастись неподалеку.

Понуро идете следом, вас хлещут, гонят, проклинают – уже родители.

Вы им рассказываете о своих перспективах, показываете какие-то бумаги, даете денег в долг. Всё это не отрывая рук от конопатой стервы.

Дрожа идете в церковь, в загс, в какой-то частный двор на Молдаванке…

Какой-то брат, какой-то дядя, какой-то пес…

И дикая кровать с периною под низкий потолок.

И вы, оказывается, не первый!..

Вы – второй!

Хоть вы единственный.

Второй всегда единственный.

А сколько было первых – не узнаешь.

И все равно она не понимает, и не чувствует, и с любопытством смотрит:

– Так что мне – лечь?

– Да, – задохнулись вы, – еще бы!

– Но только не дрожите. Вы какой-то дикий.

– Давай на «ты».

– Я не могу, я вас совсем не знаю.

Она права.

Что вы ей для знакомства предложили?

Измучили, измучились, заснули в этой перине, как в печи.

Проснулись, вышли в эти сени – капусту квашеную рукой из бочки.

Облизали пальцы, схватили малосольный огурец…

И стали озираться: куда попали?

Мозги и сердце в панике.

Вы в ужасе.

А организм, как все предатели, сбежал.

А вот и мама с полотенцем и хлеб-солью.

Пес с рычанием.

Папаша с самогоном и иконой.

Брат с семьей.

Племянник из ГАИ с гармонью.

Дед с козой.

Теперь это все ваше.

Поздравляю!

В моей записной книжке 66-го года ноября: «Я не хочу быть стариком!.. Я не хочу быть стариком!.. Я не хочу быть стариком!..» Три крика… Сегодня июль 2003-го. И что с того, что не хотел?

Услышал бы меня Господь…

Он точно слышал.