В. Попов - Альманах всемирного остроумия №1

Один путешественник, приехав в какой-то еще неизвестный ему город, встретился со знакомым и на вопросы его о своих странствованиях начал рассказывать странные небылицы, так что приятель, человек образованный и начитанный, тотчас заметил хвастовство и лживость рассказчика. Сначала это его забавляло, но, наконец, бесконечные сказки так ему надоели, что он в душе обещал себе дать ему хороший урок. В эту минуту они подошли к мосту, красиво перекинутому через пропасть: «Какая прелестная и смелая архитектуpa!» – воскликнул путешественник. – «Это не единственное его достоинство, – возразил приятель очень серьезно, – тайна, в нем заключающаяся, достойна быть включена в ваши любопытные записки». «Тайна? О! расскажите мне ее, ради Бога!» – «Извольте. Этот мост называется «Мост правды», он с давних пор заколдован, и если лжец вступит на него, то доска под ногою у него заколеблется, а иногда даже проламывается»… Путешественник побледнел, остановился и, придумав пустой предлог, распростился с приятелем.

Охотник, жалуясь на то, что он постоянно убивал зайцев, а не зайчих, говорит: «Я бы очень желал знать способ отличать зайцев от их самок». – «Нет ничего легче, – ответил ему какой-то шутник, – когда это самец, то он бежит; а когда самка, то она бежит».

Один вор чистосердечничал с товарищем по зaнятиям: «Нынче, брат, ни на кого нельзя надеяться. На днях я вошел в один дом, где ни души живой не было. Я отпер поддельным ключом чердак и нашел там два прекрасных матраца с подушками. Чтобы не затруднять себя ношею по лестнице, я выкинул матрацы на двор. Не прошло пяти минут, как уже матрацы со двора украли, и я ушел с пустыми руками».

Маркиз А., громадное состояние которого всем было известно, говорил: «Нам, бедным богачам, всегда желают дурного».

Двое приятелей, один – сидя в штофных креслах и куря сигару, а другой – стоя у камина в легком тканьевом сюртучке, вели между собой жаркий и занимательный разговор. Стоявший у камина неоднократно напоминал сидевшему в креслах, что он сожжет их, так как пепел его сигары беспрестанно падал на них. Наконец, когда тот уже три раза сделал свое предостережение, второй, не перестававший постоянно говорить, выведенный из терпения, так как был прерван на самом интересном месте своего рассказа, вскрикнул с досадой: – «Эх, братец, для чего ты не дашь мне окончить?! Вот уж с полчаса как тлеет твой сюртук, а я еще не мог оказать тебе об этом полслова!»

У входа в один театр была надпись: «Здесь можно видеть женщину-невидимку».

Один франт, желая следовать моде, уверял всех в своей близорукости и сердился на тех, которые утверждали, что у него глаза очень дальнозоркие. – «Я вам сейчас докажу однако, что я действительно близорук, – сказал он однажды. – Вон там, за 400 шагов отсюда идет мой брат, и я его, моего родного брата, никак не могу узнать. Ну, теперь поверите ли, что у меня зрение прескверное?»

Два брата, один смуглый, а другой блондин и бледный, спрошены были одною дамою, почему в цвете их лица такая разница. – «А вот какая тому причина, – сказал старший, – я родился днем, а мой брат ночью».

Кто-то очень метко заметил, что красота – рекомендательное письмо, которое природа дает своим любимцам.

«Если есть на шестерых, то хватит и на седьмого», – сказал какой-то паразит, застав небольшое мещанское семейство, состоявшее из 6 лиц за столом. «Без сомнения, – отвечал хозяин, – если вы говорите о свечах».

Один известный блюдолиз сказал о капиталисте, к которому все ездили обедать, хотя он был человек крайне скучный: – «Его едят, но не переваривают».

«Мы, мужчины, просим у женщин позволения их проводить, – говорил один остряк, – а они проводят вас без всякого позволения о вашей стороны».

Одной даме очень хвалили ум некоего весьма ограниченного господина. – «О, да, – заметила она, – у него должно быть много ума, потому что он его не очень-то расходует».

Арлекин, говоря о дворянстве, сказал: «Если б Адам догадался купить звание статс-секретаря, мы бы все были бы дворянами».

Дама сильно жаловалась на взводимое на нее обвинение в том, что она имела четырех детей от мужчины, имя которого она назвала. – «Чего вы боитесь, сударыня, – сказал ей кто-то, хорошо ее знавший, – разве люди, получившие порядочное воспитание, не знают, что верить можно только половине того, что говорят?»