У бетонной стены сохранилась узкая полоска зелени, прижатая сухим асфальтом к каменной стене. Среди пожухлой листвы покачивал белой головой маленький одуванчик. Последний герой ускользающего лета. Некогда увенчанный пышной седой шевелюрой, одуванчик дрожал под порывами ветра, на беззащитной трогательно голой голове дрожали несколько белых пушинок. Оскар сорвал цветок, на ровной кромке длинного стебля выступила белая маслянистая кровь. Он бережно положил одуванчик в карман, и шагнул в подъезд.
Внизу хлопнула входная дверь – загудел лифт. Боковым зрением он уловил невнятное движение – темное лицо смотрело в упор. Горячая кровь ударила в голову, тело мгновенно покрылось мурашками, но в следующую секунду ему стало стыдно. В черном окне отражалась его собственная физиономия.
Лифт неуклонно двигался наверх. Вот он остановился на предыдущей площадке, тронулся с места, и с угрожающим гудением полз дальше. Оскар завороженно смотрел, как из мрачного чрева узкой шахты объявляется блестящая крышка саркофага. Человек прижался спиной к холодной стене, круглыми от ужаса глазами он смотрел на выползающего из дьявольской утробы механического монстра. Он собрался бежать вниз по лестнице, но ноги будто приросли к полу. Он хотел позвать на помощь, но вместо крика изо рта неслось невнятное хрипение. Лифт остановился. Через секунду он разомкнет широкие двери. Внизу послышались шаги. Шаркающие, похожие на шлепки босых ступней по каменному полу. Из-за выступающего угла вынырнула огромная тень. Ее кривые очертания уверенно легли на крашеную стену, длинное крыло коснулось кроссовка.
– Ч-что это такое… – прошептал человек.
Тень злобно зашипела, дрогнул поручень.
– Проклятье!!!
Лифт негромко вздохнул, и с шипением раздвинул двери. Мужчина взвизгнул, и это было похоже на вопль. Так кричит собака, когда жестокосердный хозяин бьет ее плетью.
Шаги достигли последней ступеньки. Более всего он боялся обернуться, и увидеть того страшного и неведомого, чьи ноги ступили на площадку. Невидимая тень выскользнула наружу, звериным чутьем человек почувствовал спиной тяжелый взгляд. Он рванул оконную раму, со звоном вылетело зеркальное стекло, пролетело в воздухе, и разбилось о каменный паребрик. В лицо пахнуло свежим воздухом. Внизу отсвечивали глянцем темные лужи.
Возле клумбы неспешно прогуливалась старушка в розовом дождевике. На длинном поводке она вела маленькую собачку. Собачка зашлась истошным лаем, завыла, и бросилась в ноги хозяйке.
– Кто обидел нашу девочку?! – причитала женщина высоким голосом. – Что случилось? Кто нас так перепугал!?
Болонка вцепилась в руку старушки.
– О-о-х!!! Что же ты наделала! – в крике смешались боль, страх и ярость.
Оскар плотно закрыл глаза, в голове пульсировал багровый шар. Все впереди. И боль и страх. Все впереди…
Распахнулась дверь, и сумрачный подъезд озарился оранжевым светом. На пороге стояла она.
– Пытаюсь понять… Ты кто?! Спортсмен или самоубийца? Если самоубийца, то рискуешь сломать ноги. Советую выбрать дом повыше, а еще лучше мост!
– Принцесса, из города бархатных снов,
И звезды погасли, коснувшись ресниц,
И месяц рвет вены на теле земли.
В зрачках ее тонет нагая заря…
Меня больше нет. Я – раб. Тень твоя…
Оскар соскочил с подоконника, достал из кармана мятый цветок одуванчика. Он опустился на колени, захлебывающееся от страха сердце человек-пса, преисполнилось покоя и благодарности. Громко запели ангелы. Пауза…
Пес лежит на полу. Он вылизывает ноги Госпожи. Она гладит его по каштановой гриве, чешет за ухом, называет дурашливыми ласковыми именами. Разыгравшись, она может шлепнуть его по щеке, но он ловит губами ее пальцы. Если он хорошо себя ведет, и у Госпожи благосклонное настроение она позволяет ему полизать себя. Иногда ей хочется разнообразия, и тогда она чешет его живот, он забавно дергает ногами. И тогда в голубых глазах загораются бесовские огоньки и она, дурачась, целует его, а когда он, дрожащий от нетерпения, начинает скулить, униженно трется головой о ее колени, Госпожа приказывает улечься на пол. Она медленно садится, промеж ее бедер течет жидкое электричество, и содрогаясь в сладостном предчувствии размашисто бьет пса по морде. У него выступает кровь, из глаз текут слезы радости и боли. Он сглатывает соленую горечь, и Госпожа лижет его кровь, она делает это не как Хозяйка, а как беспородная уличная сучка. Она рычит на непослушного пса, он кричит вместе с ней, и его крик похож на волчий вой, и он тихо умолкает, боясь прогневать капризную Повелительницу, отползает в сторону. И наступает тишина. И миром правит благословенная пауза.
Читать дальше