Юрий Гомонов - Сны счастья

И в одиночестве смиренном,

Неся в усталом сердце боль,

Ты воплощаешь в мире бренном

Успешной бизнес-леди роль.

Но за прекрасной светской маской,

Скрывающей озноб души,

Я вижу грусть и жажду ласки…

Свет, угасающий в тиши.

Наш старый дом теперь лишь мой.

Я тихо закрываю ставни.

Кипит поставленный тобой

Забытый и ненужный чайник.

И замыкаюсь. Изнутри.

И в сумерки постылых комнат

Войду и кану до зари,

Как в омут.

Нас двое – я, забытый дом…

Разделим утром горький кофе

И вместе тихо пропоём

Рождённые разрывом строфы.

Мы не забудем. Не простим.

Порыв случайный не оценим.

А ты уходишь вместе с ним

К высокой смутной светлой цели.

Ты уйдёшь на рассвете.

И никто не заметит

Перемен.

Что в глазах заметалось?

Это просто усталость

От измен.

И немая забота

Глаза затуманит…

Но тёмная страсть,

Разгораясь в душе,

Вновь морочит и манит

В объятья упасть.

Меня убивали две тысячи лет.

И я умирал на широких равнинах.

По лезвию шашки под грохот побед

Мой дух возносился тропой журавлиной.

И снова по лезвиям острых лучей

Я в мир возвращался в бряцании стали.

И вновь оглашались звучаньем мечей

Родной стороны бесконечные дали.

И мне предначертано было судьбой

Хранить в своём сердце свободную волю.

И жизнь моя стала смертельной борьбой.

Я сам себе выбрал жестокую долю.

Донская равнина… Великий простор!

Долина любви и великих сражений.

В двадцатом столетье предатель и вор

Наполнил станицы отравой «движений»…

И словом, как саблей, народ расчленил

Искатель удачи и лёгкой наживы.

Казак казака, обезумев, убил.

Зачахли богатые сочные нивы.

Поля заросли неизбывной бедой.

Оболгана память казачьего рода.

Над вольной когда-то казачьей страной

Воздвигнулась власть пролетарского сброда…

И снова стою я над тихой рекой…

Рождённый, убитый и снова рождённый.

Иная эпоха стоит за спиной,

Но прежние плещутся тихие волны.

Казачьего духа донская волна

Вливает мне в сердце свободную волю.

Погибла моя дорогая страна…

Но воле в душе умереть не позволю!!!

Я сердце своё закалю на огне.

Я мысли, как пули, вложу в чистый разум.

И конь вороной мой вернётся ко мне.

И сталью обрушатся острые фразы

На головы тех, кто разрушил мой дом

Магической силой разящего слова.

Развеется морок немого покрова,

Окутавший разум предательским сном.

Нет, я не умру! И под ритмы огня

Вернусь на поля оружейного звона.

Единый мне даст Золотого Коня,

А шашку приму я из рук Бога Дона.

И силой ума и стального клинка

Смету за границы земного простора

Всю пришлую нечисть. И сталь Казака

Разрубит оковы великого вора.

Я поеду на войну,

На чужую сторону.

Тихо Бога помяну,

Камнем брошу в ворона.

Сидя на лихом коне,

Поцелую жёнушку.

Помни, люба, обо мне.

Сохрани дитёнышку.

Как заеду за бугры,

Поцелую милую.

Оглянуся на дворы,

Сердце полня силою.

Впереди пождёт война

На полях некошеных.

А душа моя полна

Думой запорошенной.

Ворон кличет в вышине.

Волки воют жалобно.

То ли плачут обо мне…

То ли плоти надобно…

Вера теплится в груди.

Красным жжёт смородина.

Всё неясно впереди…

За спиною Родина.

Горы тянутся к небу,

Как земные цветы.

На вершинах я не был.

Не познал высоты.

И не слышал лавины

Громовой перезвон.

Горбят спины мужчины,

Восходя за кордон.

Белым заревом кручи

Выедают глаза.

В громах огненной тучи

Вызревает гроза.

Ветры свищут по склонам

И сбивают с пути.

Но они непреклонно

Продолжают идти.

Ноги скованы болью,

Снег застыл на губах.

Разъедающей солью

В мозг вливается страх.

Сердце бьётся, как птица,

О решётку груди.

Может, явь, может, снится…

Слышу голос: «Иди!»

Невзирая на боли,

Невзирая на страх.

И с ошмётками крови

На замёрзших губах.

Прорываясь сквозь ветры

И скованность ног,

Одолей злые метры

Высоких дорог.

Не напрасны усилья

На этой войне.

Прорезаются крылья

На застывшей спине.

И размахом высоким,

Смахнув старый век,

Над простором стооким

Парит человек!

Горы тянутся к небу,

Как земные цветы.

На вершинах я не был.