Любовь Сушко - Найди своего Медведя. Славянские мифы и сказания

– Ты признайся, чтобы мы не тратили зря время, – говорил Дунай, и это не выйдет за стены темницы.

Он оглянулся и поморщился, желая только поскорее отсюда выбраться.

– Он был мертвее мертвого, – угрюмо заявил Илья.

Может быть, Добрыне или Алеше Дунай бы не поверил, у каждого появляться желание что-то скрыть от других, но ведь там был Илья, тот, который и в темницу попал, потому что говорил исключительно правду и никак не мог врать.

Нет, пришлось ему все-таки поверить,

– Значит мертвый, но почему столько тайны и столько шуму вокруг этой смерти, конечно, не простого смертного ты прикончил, но помер так помер, что теперь о том говорить.

Дунай поспешно попрощался, оставаться здесь больше не хотелось, тем более, что добиться от него не удастся, как пить дать. Все было покрыто мраком и ничего он так понять и узнать не смог.

– Я отнес его на свалку на заднем дворе, он был уже холодный, да почти окоченевший, что о том говорить, – порывисто говорил Илья, – а потом вернулся на княжеский пир, там уже костер разводить стали, так что все было как всегда, никаких подозрений не возникло.

И Дунай бы успокоился, если бы мраком не было покрыто все, что случилось потом, когда Соловей убиенный оказался на заднем дворе.

Если бы хоть один из царских слуг осмелился сказать:

– Я там был и видел, как он сгорел дотла, – то и делу конец, но вот таких-то и не оказалось, а потому покою Дунаю не было никакого.

А тут еще какой-то голос, такой противный рядом, словно издевался или подсказывал ему что-то этакое:

– Спросите Дворового, он должен знать, куда что у него там девается. Или он уже не хозяин в своем дворе?

Тогда Дунай и отправился к Дворовому, с данью, с подарками, молока ему налил, хлеба краюху и табака оставил – все чин чином.

Домовой, узнав о том, отчего любимец воинов мается, тоже присоединился, но еще по дороге так и заявил:

– Думаю, он ни о чем не ведает.

Только Дунай решил все довести до конца.

Дворовой сразу же заявил:

– Да будет тебе ведомо, что днем мы спим, а когда столько шуму и народу вообще не появляемся, это уже после заката, когда все немного угомоняться, тогда костер там точно был, я еще головешки прибирал да подальше относил, а вот кто там сгорел, этого не знаю-не ведаю.

– А может тебя Див ослепил? – поинтересовался Домовой, -что-то он к нам в последнее время часто наведывается.

– Говорю же, спал и ничего не видел, не слышал, притомился я накануне, замаялся, вот и решил выспаться хорошенько.

И совсем бы с ног сбился Дунай, если бы не появилась Кикимора Настя и не заявила, что был тут Горыныч, прихватил он Соловья и потащил его?

– А куда потащил? – вырвалось у Дуная.

– Может в горы, но думаю, что на остров Буян он его отправил, может там и воскресили, потому что не допустит Велес, чтобы мертвым он оставался, все-таки сын бога, а не царя нашего, за своих боги горой стоят.

– Пусть Велес полюбуется, что вы творите тут, совсем страх потеряли, – заявила влюбленная в Дуная Кикимора.

Она мстила воину за то, что тот на нее не смотрел даже. И почему-то поверил ей Дунай, хотя и не должен был, а поверил, наверное, так все и есть, как она говорит.

Недаром Кикимора богиней судьбы или ее помощницей считается, она должна говорить правду, да и знает больше, чем говорить. А тут еще и царь Горох уверял, что ему Велес приснился, так все и сошлось для Дуная, дальше он решил не докапываться, а то хуже будет.

А между тем, пока в граде переполох длился, волк вместе с котом Баюном, который от него никак отставать не хотел, дотащили Соловья сначала до заповедного леса. Хотя любому из них было понятно, что нельзя ему там оставаться, там любая ворона и берегиня с русалкой его сразу узнает. Нет, теперь он должен безвылазно оставаться в дремучем лесу и носа оттуда не высовывать.

А между тем, пока Соловей путешествовал, лес тот стал еще дремучее, теперь там и кот, не то что волк с трудом пробирался, а им надо было и самим пройти и Соловья протащил, который как-то приуныл и мух перестал ловить, а ведь как резво недавно по деревьям носился. Вот что сделал Илья с Соловьем, наверное, не зря он томится в темнице.

А когда Яга вышла из своей избушки (она между этими двумя лесами находилась) покачала головой и потребовала:

– Чтобы духу его тут не было. Пусть прячется, да хорошенько, чтобы ни одна живая душа его не нашла, как Дунай в Киеве следов отыскать не может, так и тут пусть от всех, даже от Болотного прячется.