Сергей Ходосевич - История Москвы. Путешествие в стихах

Борьба Нарышкиных и
Милославских всех за власть-
И кровь,
что лилась всласть
Иван-царь номер раз,
что был
повенчан на престол
И дубликатом власти
награждённый-
брат младший
Пётр-правитель прирождённый
– вам царь второй-
и за обоими стоит
горой,
сестрёнка Софья,
что
порой метавшись между двух
огней-
сама на трон хотела
сесть скорей.
Иван болезненный был
оклеветан-
и пущен слух, что он
с приветом,
Петруше только десять лет-
И Милославские пируют,
закрыв
Нарышышкиным весь свет.
К возне Иван их безразличен,
он
будто к этому привычен…
И до борьбы,
что вырос в бунт
стрелецкий-
закрыв глаза царь смотрит
молодецки,
и реки крови пролились-
где
Петр держался очень браво,
к его письму отнёсся он,
как к
чтению романа.
А тот писал: Мой государев
братец-
настало время нам
обоим доказать,
волненья присмирить,
начав
страною управлять…
Не дать, не взять
Иван тут
устранился,
без власти долгий век прожил
и
этим не стыдился…
…

Приверженка идей всей веры
старой,
Ей быть над братьями престало-
и наихитрейшую слепила власть,
интриг великих мастерица-
страсть!
С Голицыном Василием её
судьба сплелась,
что над стрельцами взявший
власть,
расчетлива,
мудра и осторожна-
церковный спровоцировав
раскол,
поляков и Китай за мира стол —
великий подписавши договор и
академию открыв в Москве
добыла славу все ж себе-
но и стрельцам
на откуп Кремль
отдав-
непопулярной у бояр
вдруг став
– решила погубить
Петра,
женившись-
он ее права-
Враз отказался признавать-
Решивши власть всю в руки
брать!
Иль провокация,
иль правда-с Преображенского
начав поход бровадно-
узнав о покушеньи на
себя,
Решил в Москве дела
неладны…
Ни Софьи иноземные войска,
и ни голицински стрельцы-
не стали тут Петру преградой-
и в монастырь закрыть сестру
царевич сильно радый…
Стрельцы до трона путь
ему
еще преграда!
Голицин мутит. Снова бунт и на
престол царевну кличат-
Как непокорным головы снесут,
и кровь стрелецкая прольётся-
по всей Руси-царь Петр наш
царь!
в час ранний с берегов Москва-
реки с колоколами вширь
прольется
Монахиней тут Софья
назовётся,
где проведет до гроба дни-
А неугодных расшвырявши-
зажжет враз гения огни-
царь Петр во имя всей страны!
…

Суровый взгляд и нрав
жестокий,
и ход истории широкий-
где он Россию покатил —
хоть путь костьми —
холопов
кровью царь Петр изрядно
уложил-
России-матушке Великой он
с
Богом праведно служил.
Начав Азовские походы-
начало
флота положил,
и шведам давши под Полтавой
от всей души он прикурить-
сказал окну в Европу отныне для
державы быть,
в Персидских праведных
походах —
расширил русский нам
восток-
и наш язык с Европы царь
насытив
его обогатить он смог.
И мира чудные явленья-
заморских сказочных плодов,
Великой навигатской школы и
знаменитейших
полков, Екатерину Величайшу и
город на Неве царев-
куда указ звучал таков-
перенесли теперь столицу
– где и святейшему правленью
имперьей стол уж был готов.
Перед Петром Великим
преклонимся-
и так, как он любил-
МЫ РУСЬ
большую чтить стремимся
Но все ж вернемся тут к Москве-
хоть Петербург была столица-
на трон лишь тут короновались
лица,
и нам династией Романовых
гордиться-
Но чтоб познать,
чем все ж
Москва жила
к
градоначальникам скорейше
нужно обратиться…

Он дядькою Великого Петра
являлся
и всех царя игрушек
командир,
когда то по простому
звался.
Лопухинои помог царицей
стать,
с семьей которых в
Ясенево знался
И рыдал, как Пётр с ней
расстался-
И угодить всегда во всем царю
везде пытался,
Пред Богом честным быть
с
людьми всю жизнь свою
старался
и не безбедно в Узком сам
селенье основался,
Где по велению его
храм
чудный к месту ввысь поднялся,
тот,
что спустя века воспеть
огульный Пастернак пытался.
Быть может не любим Петром,
но точно уважаем-
ведь одному
ему с бояр-
царь бороду оставил.
В пятерку лиц всея Руси-
ворвавшись очень громко-
Москвой он правил от души,
примером личным громких-
святыню лично спас в Кремле,
в
пожаре для потомков,
у губернаторства истоков он
стоящий-
Москвы хозяин был он
настоящий-
и за заслуги приглашён в Сенат,
там в Питере
и жизни путь
закончил,
ну а Москве Ершов был рад
служить с самоотдачей-
да и при
царе Петре-
ведь не могло
иначе!