Любовь Сушко - Звезда княгини Ольги. Дочери Руси

Еще при Олеге, а особенно после его ухода, Ольга оставалась проницательно и невозмутимой. Она была даже мудрой по-своему, если мудрой может быть такая юная девица.

И только однажды при Олеге Ольга чуть не выдала себя и не погубила, когда он о чем – то ее спросил, а она никак не могла понять, что же он от нее хочет. Вот тут она испытала дикую панику, и металась так, что стали оглядываться вельможи, которые так и не поняли, что собственно произошло.

Она немного успокоилась, когда осталась, наконец, одна. И разум стал брать верх над чувствами. Она должна была жить, родить наследника и стать княгиней, больше ничего от нее не требовалось.

Та, которая находилась на дне озера должна была остановить ее, ее судьба будет совсем иной.

Но она верила в то, что могучий Олег будет с ней всегда, что с ним просто ничего не может случиться и не случится. Стремление стать рабыней, пусть и такого властелина ей было чуждо и дико.

Она навсегда запомнила тот закат, когда привезли тело Олега. Она впервые так близко видела мертвеца, и он совсем не было на себя похож.

Торжество Игоря, молчание всех остальных – она запомнила это и почувствовала начало конца, неизбежное и вечное.

Исчезла хрупкая надежда на то, что она станет его княгиней, что он будет защищать ее и ее ребенка всегда, что он воспитает настоящего князя

Пустота заполонила ее душу надолго, она просыпалась и ждала, пока услышит его голос в переходах, его шаги, но ничего больше не слышала.

Но она так долго притворялась, являя свое равнодушие к нему, что теперь больше не могла этого показывать.

И хорошо, что Игорю не было до нее дела, что он упивался властью и обрушившейся на него свободой.

– Без Олега нам будет худо, – говорила она верной служанке своей Малуше, и девица эта только молча кивала. Она знала, что останется при княгине только если будет молчать и соглашаться.

№№№№№№№№

Во время тризны она стояла перед костром спокойная и прямая, можно подумать, что это совсем ее не волновало.

Маска стала ее лицом, она приросла к коже, и стала сутью княгини, только с ней она и могла выжить в этом суровом мире, теперь, когда не было Олега.

Она повторяла это в сотый раз и не могла поверить в то, что так все и есть.

Никто, кроме беса не заметил бурь, теснившихся в ее груди. Многие из собравшихся говорили о ее красоте, гадали о том, откуда она взялась, жалели, потому что в мужья ей достался только Игорь, а значит быть беде.

Ольга сразу же почувствовала отношение к новому князю, и стала думать, как ей все изменить.

Вот уже появился огромный курган рядом с Рюриковым, а они все несли и несли к нему землю, чтобы он стал выше и выше.

Говорили, что вместе с Рюриком хоронили и его жену, будто был у них такой обычай. Олег не позволил бы никого убивать, может быть какая-то служанка, только он уходил в одиночестве, полном одиночестве.

Ольга не собиралась умирать не то, что с Олегом, но и с Игорем, если с ним что-то случится, она позаботится о том, чтобы уцелеть.

Много чего вспомнили потом на Олеговых поминках, которые длились неделю. Кто-то невидимый то выл, то рыл, говорят, на околице за дворцом слышался плач Домовых и не один вечер. Это приводило в трепет даже самые мужественные и отчаянные души.

Говорили, что все волхвы собрались около кургана в одну из ночей, и о чем-то говорили с князем, уверяли, что он пока еще остается с ними. Кто-то посадил там голубые цветы, которые тут же начали цвести. Их потом стали называть незабудками.

Говорили, что цветы заколдованы, потому что никто прежде таких не видел.

Другие уверяли, что это Перун в отместку за то, что слава князя превзошла его собственную, сделал цветы такими.

Среди ночи так грохотал гром, так сверкала молния, что, наверное, не один черт повержен был, да и люди видно погибли.

Потом говорили о том, что в ночной тьме голубые цветы сажала сама Ольга в память об Олеге, именем которого ее и стали называть тогда, а каким было ее настоящее имя, никто уже не помнил.

Именно эта последняя легенда о голубых цветах на Олеговом кургане и осталась, и пережила все остальные.

Игорь сам ее услышал последним и отправился на рассвете взглянуть на эти цветы окаянные.

Они синели среди зеленой травы, и вырвать их он не решился, боялся нарушить покой своего дядюшки, или не хотел, чтобы тот взял, да и вернулся назад внезапно.

Да и бес не позволил бы ему совершить этого, уж если есть эти цветы, то пусть они и остаются там. Самое главное, он не чувствовал, что Олег покинул их, казалось, что оглянешься внезапно, а он стоит за спиной и усмехается.