Людмила Лапина - Призрак горы Феодоро

Князь Алексий взял чистую рубашку, которую дала ему в дорогу мать, и бережно обернул священную чашу. Где же хранить такую драгоценность? Князь отстегнул от пояса кожаный кошель, вытряхнул его содержимое и уложил туда чашу. Реликвия будет с ним, пока он не принесет её домой, на гору Феодоро. Плавный ход быстрого судна внушал надежду, что феодориты быстро вернутся на родину.

Шхуна «Мангуп» день и ночь плыла на восток. Дарданеллы и Мраморное море миновали без происшествий. Легкая юркая шхуна птицей неслась по зеленым прозрачным волнам. Но при входе в Понт Эвксинский погода испортилась – небо затянули черные тяжелые тучи, разразилась гроза с блеском молний и ливнем, хлещущим поверхность взбаламученной воды. Паруса слетели с мачт и исчезли в пучине. Князь стоял на мостике вместе с капитаном, помогая удерживать рвущийся из рук деревянный штурвал. Остальная команда вычерпывала воду в трюме. Вот шхуна тяжело поднялась на очередную высокую волну, молния ударила рядом с левым бортом, морская и дождевая воды вскипели.

– Сейчас мы утонем, мой князь, – спокойно сказал капитан, руки его на рукоятях штурвала не дрожали, только костяшки пальцев побелели. Князь Алексий окинул взглядом разбушевавшееся море, страшное давящее небо и произнес:

– Такова, значит, воля Божья!

– Я не боюсь смерти, мой князь, – сказал капитан. – Но как наш народ выживет без нас?

Казалось, на лицо Алексия упал солнечный луч – таким светлым оно стало. Он бережно вынул святую чашу из кошеля на поясе, развернул рубашку, белой птицей вспорхнувшую с его руки. Охватив чашу ладонями, он поднял её над головой и воззвал:

– Господи, Святый Боже, охрани нашу родину!

Держа золотую чашу на вытянутых руках, князь молился за свою страну и народ, призывая благословение на поля, города, крепости феодоритов.

Под святые слова молитвы пальцы его стали прозрачно розовыми, теплый свет пробился сквозь них. Капитан застыл, твердо удерживая шхуну на выбранном курсе. Он молился вместе с князем, в благоговейном страхе разглядывая святыню. Казалось, над шхуной взошло маленькое солнышко. Его лучи согревали князя и капитана, разгоняли мглу непогоды. Небо над шхуной уже не было таким мрачным, волны вокруг становились меньше, и вскоре настоящее солнце с голубого неба осветило корабль феодоритов. Капитан приказал поднять на мачты запасные паруса. До самой гавани Каламиты – главного порта княжества Феодоро, его моряки, плывшие с князем Алексием, наслаждались прекрасной погодой. И в гавань Каламиты они прибыли очень быстро. Краем сознания князь Алексий отметил эту странность, сходя на берег. Ночь прибывшие из Константинополя провели в крепости Каламита.

Князь задержался в Каламите на один день, чтобы местные жители смогли поклониться константинопольской святыне, и на следующее утро выехал в свою столицу. Весть об его благополучном возвращении летела впереди него.

На закате следующего дня князь Алексий с телохранителями подъезжал к своей родовой крепости. Толпа радостно возбужденных феодоритов приветствовала его громкими криками. Тяжелые ворота крепости распахнулись, и князь вступил в свой дом. На серых ступенях донжона его ожидала семья – престарелая мать, молодая жена с маленьким сыном на руках, и старый священник, воспитавший его. Алексий спешился, взбежал по ступеням, обнял мать и супругу. Отстранив женщин, он стряхнул на землю кольчужные рукавицы, запустил руку за ворот кольчуги. Ласковое тепло побежало по руке князя, святыня покоилась у его сердца. Алексий поднял чашу на вытянутой руке и показал изумленному народу. Мягкий золотистый ореол окутал святыню, последние лучи заходящего солнца бросили на неё тревожные пурпурные тени.

Люди крестились, падали на колени, благоговейно созерцая чудо, привезенное из-за моря. Суровое лицо князя, стоящего у входа в донжон, сияло неземной красотой. Старик-священник громко читал благодарственную молитву. Когда он закончил, князь преклонил колено и подал ему чашу.

– Примите, отец!

– Нет, сын мой, сам отнеси это сокровище в нашу церковь, – ответил старик, поднимая его.

– Охотно, – вымолвил князь. Торжественным шагом, держа чашу высоко над головой, Алексий направился в храм, расположенный северо-западнее донжона. Священник и обе княгини двинулись за ним, а следом шли потрясенные феодориты.

В сгущающихся сумерках чаша сияла, как путеводная звезда. В базилике, посвященной памяти святых Константина и Елены, правителей Константинополя, предков князей Феодоро, Алексий прошел по гулкому каменному полу. Мягкий свет чаши раздвигал темноту в храме. Держа чашу обеими руками, князь приблизился к алтарю. Обе княгини в длинных покрывалах скромно остановились у алтарной преграды – женщинам вход в алтарь заказан. Священник торжественно распахнул алтарные врата. Князь вступил в святая святых храма и благоговейно опустил на алтарь свою бесценную ношу. Чаша встала прямо в центре старинного престола, и алтарь базилики приобрел гармоничную завершенность. Золотистые отблески побежали по потолку и стенам базилики. Князь Алексий перекрестился, поклонился святыне и спиной вперед вышел из алтаря. Священник взволнованным голосом начал благодарственный молебен. К нему присоединились все жители крепости Феодоро. Помолившись, люди подошли под благословение, и храм опустел.