Иван Ельчанинов - Нарисуй мою душу. Несказка о душе и человеке

Голос остановил своё слово, голос ожидал вопроса.

–И что находится с другой?

–Спросил про возраст, потому что не спешил ты с открытием своего дара. Я ждал, что с детства начнёшь рисовать души, но не дозрел тогда. Так что, чем раньше ты начнёшь действовать, тем больше времени тебе останется…

–Останется на что?

–На жизнь.

–Да? – заинтересовался художник, хотя любопытнее было узнать, кто с ним сейчас говорит. – Что же ты ещё знаешь о моей жизни?

–Я знаю, – зашептал голос, – что подарю тебе всё, что ты пожелаешь и всё, чего тебе не хватит, при одном условии…

–Каком?

–Что ты никому и никогда не отдашь свой дар, как бы у тебя его не попросили!

«Условия у него, что надо!», – подумал художник.

–Зачем же мне отдавать такое чудо?

–Вот именно, – воскликнул хриплый голос, – это чудо, и лишь глупец способен отказаться от чудес!

–Меня ведь узнает весь мир, если продолжу рисовать?

–Конечно же, весь! Прости, без этого никак.

–И будут узнавать на улицах?

–Это зависит уже от тебя.

–От этого не пострадают мои близкие?

–Скорее, наоборот.

–И я доживу до старости?

–Да, – усмехнулся голос неожиданному вопросу.

–Ты лжёшь! – твёрдо заявил художник, изменив своё настроение на штыки.

–На счёт, старости?

–Да.

–Какая разница, сколько тебе жить, если ты умрёшь великим?

–Как? Как какая разница? Это же моё время! – швырнул возмущение художник.

–Время для тебя ничто, и ты сам об этом знаешь! – зашипел голос.

–Хорошо. Ничто так ничто, – согласился художник, хоть и знал, что ещё ни раз поспорит с этим таинственным голосом.

–Кто ты такой? – спросил Арлстау после паузы, но голос вовремя исчез, и все его следы простыли…

«Кто сотворил меня, тот и имеет право забрать мою жизнь.», – размышлял уже позже художник. – «Но, если я сотворил себя сам, то, как же мне быть?!».

Он так и не заснул от бури эмоций, что подарил ему диалог с неизвестным персонажем, так и не закрыл своих глаз.

Поднялся с кровати раньше лучей солнца. Утро ещё не успело издать своё начало и отойти от бурной ночи, а вещи уже собраны.

Оставил дому, что и так принадлежит ему и то, что общее у них на двоих. Себе взял, что собственно, что дорого для глаз, что бесценно для сердца и необходимо для пути – душу луны, душу силуэта и всемогущие деньги, что ожидали своего часа в недоступном, для всяких глаз, сейфе.

Не долго сомневался, оставить ли дому его же собственную душу, и из битвы сомнений победителем вышел дом. «Как он без неё?!», – сказал себе художник и оставил её на чердаке, поставив на пустой подоконник.

На счёт души Леро художник не сомневался, что ей не стоит разделять с ним дорогу, но, однако, он оставил её на своей не застеленной кровати, хоть и понимал, что ей там тоже не место.

Не знал, вернётся ли, но сейчас это было не важно – это будет важным при возвращении, если оно, конечно же, настанет. Сейчас лишь важен его уход и то, как он уйдёт и куда. Красивым уход не бывает – грустно, как ни крути.

Столько мест желал посетить, все их души срисовать для мира, а, может, и для себя. «Покажу себя миру безжалостному. Быть может, кто-то в нём не только оценит мастерство, но и поймёт его, кто-то и поддержит в его начинаниях, кто-то спасёт, кто-то погубит."…

Снова вспомнил Леро, и душа заметалась – то к ней, то ко всему миру. «Она ушла!», – рычала одна сторона, «Она вернётся!», – отвечала другая. Кому из них верить, если в обеих есть он?!

–Да и что он способен ей дать, если она вернётся?!

–Ничего.

Дар взял верх над неокрепшими чувствами. Чтобы окрепнуть, им нужно время, а у них с Леро его не было. Скажете, что его выбор жесток? Не спешите с выводами, скоро в его голову придёт такое, на что никто из нас не способен, и выбор его, действительно, пропитается жестокостью…

«Интересно, как выглядит душа ни живого и ни мёртвого? Как выглядит душа, к примеру, памяти? Это ведь не дом, не луна и не человек.». Начал представлять её, и она представилась спиралью, с обеих сторон которой присутствует конец. «Если силуэт это художник, то способен он на многое, раз на войну собрался без меча. Значит, он не просто рисует, а воплощает свои души в жизнь…».

Сейчас, как никогда, художнику нужна была поддержка. Поддержка это то, чего всегда не хватает, сколько бы её на тебя не осыпалось. Арлстау вспомнил всех людей, что считал близкими и позвонил, кому смог, спросил: как дела, поговорил о жизни. Всем сообщил, что отправляется в путешествие, но, что бы он не сказал им, они всё равно будут переживать. Переживания близких людей имеют колоссальную связь с судьбой человека, о котором переживают, но, к великому сожалению, ничего хорошего они принести не способны. А жаль. Как бы не учил он их не переживать за него, это было бесполезно, потому что переживания – неотъемлемая часть человечности.