Алексей Митрофанов - Тамбов. Городские прогулки

Интеллигенция же, то есть, люди грамотные, относилась к Цне не так утилитарно, как крестьянство. И река, и городская набережная в первую очередь были источниками развлечений, впечатлений. И до революции, и после. Одна из здешних жительниц, Юлия Левшина, дочь Алексея Левшина, тамбовского художника, вспоминала о детстве, пришедшемся на 1930-е годы:

«Вот Набережная, любимая многими, но нами – особенно.

Отец с ранних лет брал нас с братом на этюды.

Лето. Идем по Набережной. В далекие 30-е это была тихая и пустынная, особенно днем, улица на высоком косогоре, спускавшемся к реке. У Тезиковского моста, в те годы деревянного, напротив улицы Энгельса – женский пляж. Пляжи тогда были раздельными. Мужской находился по другую сторону моста, как раз напротив нашей Флотской. Когда жители отправлялись купаться на реку всей семьей, то выбирали место невдалеке от мужского или женского пляжа – в зависимости от преобладания в семье мужского или женского состава, так сказать. Тут проявлялось какое-то уважительное отношение к другим…

Итак, проходим мимо женского пляжа, на спуске с улицы Энгельса. В самом низу спуска, совсем близко к берегу, живописно ютятся несколько маленьких серых деревянных домиков в окружении старых ветел, почти пригнувшихся к воде… Идем с папой краем крутого высокого берега. Внизу спокойно в желтых берегах течет Цна, голубая от отражающегося в ней неба. Нам с братом она кажется очень широкой. Это уже потом, став подростками, мы легко переплывали ее, а пока… И, кажется, течет она в дальние дали… Сколько же было хожено еще по Набережной! С отцом на этюды, а позже, когда я подросла, со школьными друзьями. А иногда – и в одиночку. Запомнилась одна такая прогулка, когда я была семиклассницей. Нам было задано домашнее сочинение об осени. И как же мудро поступила мама, посоветовав мне сначала посмотреть на осень, а потом уже писать сочинение. Как все отложилось в памяти! Будто снова ощущаю свежесть солнечного холодного октябрьского дня, вижу сахаристо-зернистую у самого берега и истончающуюся к воде кромочку льда, обнаженные темноствольные деревья на склоне. И я – одна. И рождается желание запечатлеть увиденное, описать так же ярко, как сама вижу.

За сочинение хвалили. Читали его вслух в классе… Сколько бы ни ходила по Набережной, всякий раз – новое восприятие этой любимой тамбовцами улицы».

Конечно же, самым престижным жильем в городе Тамбове (как, впрочем, и в большинстве российских городов) всегда были здания исторического центра. Однако Набережная успешно конкурировала с ним. Многие господа при средствах предпочитали строиться не на Дворянской или Гимназической, а вдали от суеты и шума, рядышком с тихой и неспешной Цной. С одной стороны, там можно было вести патриархальный, сельский образ жизни, а с другой – при необходимости приказать, чтобы запрягали лошадей, и спустя несколько минут быть в самой гуще городских событий.

* * *

И уж, конечно же, таких садов, какие были на берегу Цны, в центре, нельзя было себе даже представить. Та же Юлия Левшина писала: «В нашем саду было много цветов – и многолетних, и однолетних. Ими в основном занималась мама. Были ирисы, пионы, флоксы, астры. Букеты их все лето стояли в комнатах – на столах, подоконниках, пианино. И папа часто писал натюрморты с букетами цветов, собранных мамой или (позднее) мной… Цветение в саду начиналось ранней весной. У южной стороны дома под окнами спальни раньше всего начинал таять снег. И вот, однажды проснувшись, глянешь в солнечное окно и увидишь, как сквозь хрупкий снежок проклевываются стрелочки-листья подснежника. А на другой день и сам голубенький снежок улыбается наступающей весне…

В самом конце апреля – начале мая обычно зацветала черемуха. У нас в саду она распускалась раньше, чем начинали продавать лесную. Наверное, потому, что она росла на солнце, а не в низине, как в лесу… После черемухи цвели вишни, сливы, яблони. Всегда казалось странным, что цветение вишен начиналось даже раньше, чем на них появлялись свежие, будто лаковые, листочки… На яблонях – крупные, с розовым нежным окоемом цветки. И аромат неописуемой свежести, точно настоянный на солнце и нагретой им земли, наполняет сад и входит в комнаты через открытые окна и балконную дверь.

А потом пойдут ирисы. Эти цветы с их прямыми стеблями и саблевидными листьями, не ярко-зеленого, а серебристого, с оттенком в голубизну, цвета, с изящной формы прозрачным и неподвижным, как бы застывшим в своей причудливости, точно фарфоровым цветком всегда казались мне немножко неземными, искусственными… Из весенних цветов еще были в нашем саду фиалки, махровые, красные, нежно-душистые тюльпаны, пионы.