Александр Белов - Арийское прошлое земли русской. Мифы и предания древнейших времен

Интересно и то, что на реке Юстыд в Горном Алтае археологами был раскопан сложный комплекс, включавший в себя более тридцати «оленных камней». В расположенных вокруг них кольцевых выкладках были обнаружены следы кострищ и прожженные кости, что дополнительно указывает на культовый характер этого и подобных комплексов, связанных с местами жертвоприношений.

Кто знает, быть может, гигантская каменная голова, обращенная лицом на Восток, символизирует солнечного бога, а жертвоприношения коня подле нее является постоянно воспроизводимым мифом о ритуальной неотвратимой гибели с последующим воскрешением солнечного божества.

Минусинские стелы также исполнены намеками на древние индоевропейские мифологемы, связанные с культом плодородия. Так, на вершине минусинских стел обычно располагается женская фигура с чашей, которая является праобразом тюркских «каменных баб». Более мелкие сидящие фигуры расположены по боковым сторонам стел. Вместе фигуры образуют как бы незамкнутый круг. Очевидно, это изображение поминок по умершему. На боковой стороне можно видеть иногда изображение летящей птицы. Вероятно, эта птица является символом «отлетевшей» в царство мертвых души и свидетельством распространенной веры в реинкарнацию. На стеле, найденной у реки Нении, можно видеть изображение культового кубка и котла для жертвоприношений. Большие, на 200 литров, общинные котлы скифского типа, а также кубки и чаши использовались в ритуале жертвоприношения и андроновцами, и скифами, и тюрками. С восточной стороны многих стел также находят кости жертвенных животных и следы кострищ.

Весьма интересно было бы хотя бы ретроспективно рассмотреть дальнейшее развитие и трансформацию культовых стел, когда на смену бронзовому веку Южной Сибири приходит железный век. Племена, населяющие Минусинскую котловину, продолжают традицию изготовления антропоморфных и зооморфных изваяний, являющихся составной частью поминальных комплексов. Вероятно, определенное культовое значение отводилось и знаменитым таштыкским маскам.

В таштыкское время (II век до н. э. – V век н. э.) появляется традиция изготовления погребальных масок. Эти маски, вероятно, занимают промежуточное положение между монументальным изображением умирающего и воскресающего бога и изображением реальных умерших царей, военачальников. Маски уже исполняют утилитарную роль; они призваны увековечить образ почившего. Через какое-то время такая маска трансформируется в «глиняную голову», соотносимую с круглой скульптурой или бюстом. Подобная «глиняная голова» была найдена на территории кургана № 6 Шестаковского могильника в Кемеровской области, который датируется I веком до н. э. По реконструкции А. И. Мартынова, эта голова принадлежала манекену, олицетворявшего покойного. Сооружение погребального комплекса происходило так: посреди будущего кургана делалась площадка из обожженной глины, окруженная земляным валом с входом с южной стороны. Здесь выставлялись манекены умерших в полный рост или в сидячем положении. В центре кургана возводилась крыша из бересты. В этом родовом склепе помещались изображения умерших людей, при этом прах умерших, вероятно, сжигался. Через какое-то время все сооружение предавалось огню.

В связи с этим возникают любопытные параллели с последним пристанищем почившего в 210 году до н. э. императора Китая Цинь Шихуанди. В колоссальной гробнице императора были обнаружена в 1975 году китайскими археологами целая армия глиняных воинов с колесницами и конями, призванных защитить своего правителя на том свете. Если деревянные части колесниц истлели за давность лет, то глиняные фигуры воинов и коней рядами шествуют в подземельях гробницы до сих пор. Воины и кони искусно вылеплены из глины, а воинские доспехи и оружие отлиты из бронзы. Масштаб воинства впечатляет: только одних солдат в полный человеческий рост, с индивидуальными чертами лица, вылеплено свыше 7-ми тыс. Воины обращены лицами на север, именно туда, откуда могла исходить постоянная угроза империи. Китайский император за время своего правления повелел укрепить северные рубежи империи Цинь дополнительным возведением «китайских стен». Вероятно, это помогло оградить империю от вторжения северных кочевников.

Можно предполагать, что традиция изготовления глиняных фигур умерших в то время была широко распространена и за пределами Китая. Быть может, таштыкские племена, принесли ее с юга и на территорию Южной Сибири. Нельзя исключать и обратное влияние с севера – на юг.