Том Биркетт - Скандинавские мифы и легенды. Жизнеописания богов и героев с иллюстрациями и подробными комментариями

Ярче всего все возраставшая враждебность Локи по отношению к богам проявилась в срыве счастливейшего события – праздника в сияющем святилище Эгира, на который собрались асы и альвы. В этом огромном чертоге сам собой лился эль, а освещало зал вместо свечей огромное количество золотой посуды. Все присутствующие отмечали хорошую работу прислуги Эгира, и каждый был доволен тем, как проходил праздник: каждый, кроме Локи, который из чистой неприязни убил одного из слуг. Боги разозлились на то, что Локи проявил неуважение к принимающей стороне и разрушил такой прекрасный праздник, и, пригрозив силой, прогнали его в лес. Но Локи не закончил вредить и, бродя среди деревьев и вдыхая морозный воздух, имел достаточно времени для того, чтобы вспомнить все худшее, что он слышал о каждом из богов. Вернувшись в зал, он обнаружил, что праздник продолжается: эль лился рекой, а боги по очереди рассказывали о своих великих победах и хлопали друг друга по спине. Но, заметив, что с порога на них уставился Локи, они замолкли.

«Я прошел долгий путь и хочу пить – принесите мне напиток!» – потребовал Локи. Его встретила тишина. «Что, не обмолвитесь ни словом, самодовольные боги? По-моему, у вас два выхода: заставить меня уйти и осквернить это священное место или найти для меня место за столом».

Первым от лица богов ответил Браги: «Асы придерживаются своих решений, и мы больше не нальем тебе эля в зале Эгира. Иди же с миром и помни, что боги сегодня были к тебе милостивы и дали уйти на своих двоих». Локи прикинулся обиженным, хотя в его глазах блестела злоба, и обратился к трону: «Один, разве ты не помнишь, что мы названые братья и поклялись, что ни один из нас никогда не выпьет эля без другого? Я думал, что ты способен соблюдать такие священные клятвы».

Один уставился своим единственным глазом в кубок: «Хорошо – дайте ему выпить, пока он не дал волю своему языку на горе всем нам». Никто не захотел передать кружку Локи, потому он взял ее сам и забрался на стол, чтобы сказать тост: «Да здравствуют боги, да здравствуют богини и все самые священные силы, – отвесил он поклон перед комнатой с насмешливой искренностью, – кроме одного этого бога, Браги, который не обучен гостеприимству и теперь сидит, желая спрятаться».

Боги разозлились на то, что Локи проявил неуважение к принимающей стороне и разрушил такой прекрасный праздник, и, пригрозив силой, прогнали его в лес.

Браги умоляюще взглянул на плута: «Послушай, Локи, я подарю тебе лошадь и браслеты, если только ты сядешь и больше не будешь доставлять богам неприятностей».

«Лошадь и браслеты! – издевательски усмехнулся Локи. – Я бы удивился, если бы ты дал что-то из этого: из всех собравшихся здесь богов и альвов ты всегда был последним в боях за золото и медленнее всех стрелял твой лук». – «Если бы мы были не в обители Эгира, Локи, я бы убил тебя за такую клевету». – «Ты могучий воин, когда ты присел, Браги, но когда встанешь – не более чем надменный рифмоплет: ты убежишь, как только столкнешься с настоящим мужчиной. Подойди же и действуй, если ты расстроен!»

Здесь решила вмешаться Идун: «Браги, не обращай внимания на его поддразнивания и не навлеки позор на семью обменом оскорблениями с Локи в этом святилище». Но у Локи нашлись слова и для нее: «Закрой рот, Идун! Дай сказать то, что тебе известно: из всех богов ты самая жадная до совокупления. Я это знаю, потому что ты обнимала надушенными руками убийцу своего брата!»

Все боги уставились в свои кубки. Они знали, что он говорит правду, и не им было судить. И так Локи по очереди оскорбил всех богов в доме Эгира, не боясь прервать долгое молчание и нажить среди тех, кого он некогда называл друзьями, заклятых врагов. Гевьон и Фригг он обвинил в неверности, Фрейю – в том, что она как проститутка отдавалась всем богам и испустила газы от неожиданности, когда ее застали в постели с братом; Одина он назвал колдуном и женовидным мужем; Ньёрду, утверждал он, дочери великанов мочились в рот, а богиню полей он назвал смердящей служанкой; он заявил, что является настоящим отцом многих детей божеств. Лаувейсон отступил лишь тогда, когда Тор, вернувшись из Ётунхейма, пригрозил сокрушить его молотом прямо в этом священном месте. Однако Тор явился поздно, и сказанного было уже не вернуть. Локи открыл много такого, что нельзя было не произнести, и при всех поведал о пороках богов. Но что самое страшное, в своей жестокой речи, обращенной к Фригг, он сказал о своей роли в смерти невинного Бальдра, а это преступление боги не могли так легко простить.