Вадим Бурлак: Петербург таинственный . История. Легенды. Предания

Одни верили ему, другие — нет, но всегда потом вспоминали Никиту добрым словом.

С каким-то священным трепетом относился он к рукотворным каменным лабиринтам.

Впервые эти загадочные сооружения показал мне Никита на одном из Беломорских островов.

Был ненастный день. Дождь кропил мелко и холодно. Его капли блестели на травах и сосновых иглах, сверкающим бисером играли на камнях лабиринта. А потом налетел ветер и несколькими взмахами невидимой кисти осветил небо над маленькой бухтой.

Ветер звал за собой сосны. А они, домоседы, лишь покорно кивали макушками, но корнями крепко держались за каменистую землю. Ветер злился, пуще задувал, но одолеть упрямые сосны так и не смог.

Никита не замечал ни дождя, ни ветра. Лицо его было сосредоточенным, губы слегка шевелились. Может, он шептал молитву, а может — какие-то заговоры. Блаженный медленно ступал по спирали лабиринта, иногда останавливался, наклонялся и прижимал ладонь к камням, будто хотел почувствовать в них что-то живое.

«Блаженный» имел свое объяснение происхождения лабиринтов и называл их «узелками», которые связывают землю с небом, огонь с водой, свет с темнотой, живых с мертвыми. Он утверждал, что построено их было «великое множество» по всему северу России. Особенно — на землях в устье Невы и Финского залива.

— Только «петерградские» все нынче под водой затаились. Но, возможно, настанет время, и люди снова увидят их и обратятся к чародейским силам каменных «узелков», — объяснил Никита.

По его словам выходило, что в древности каждый род или племя, обитавшие в северных краях, строили свой лабиринт. А сегодня большинство «узелков» заросли травами, «ушли в землю» или вовсе оказались затопленными, и только мудрые странники — «хранители древних тайн» могут отыскать их.

Никита рассказывал, что лабиринты начали создавать еще в те времена, когда «небесная колесница» имела не семь звезд, а девять.

Я догадался: «небесной колесницей» «блаженный» называл созвездие Большой Медведицы. По его разумению, для древних людей лабиринты были также и моделью устройства мира, и неким хранилищем времени, и местом, где проводились обряды и исцеляли болезни и раны.

Целительную силу каменных «узелков» я испытал на себе, когда довольно сильно поранил руку и долго не мог остановить кровь.

«Блаженный» провел тогда меня по спирали к центру лабиринта, затем велел остановиться и закрыть глаза. Вначале он что-то неразборчиво шептал, а потом вдруг взмахнул руками на четыре стороны света и громко приказал:

— Ну-ка, теперь смой водицей кровь!..

Когда я это исполнил и взглянул на руку — не поверил своим глазам. Рана превратилась в небольшую, едва заметную царапину и больше не болела.

Как утверждал Никита, каменные «узелки» являлись еще календарями для древних людей. Старейшины племен или шаманы определяли по этим рукотворным лабиринтам время ловли рыбы, сбора лечебных трав и кореньев, выхода на промысел морского зверя. Но как определяли — даже «блаженный» не знал. А может, не хотел открывать мне древнюю тайну.

Мне доводилось слышать не только от Никиты, но и от краеведов Финляндии, Карелии, Мурманской области, что при рождении человека в спираль родового лабиринта добавлялся новый камень. Такой камень становился как бы именным покровителем и тотемом новорожденного.

В рукотворных лабиринтах древние люди рассыпали пепел своих умерших соплеменников, поскольку считали, что так помогали душам мертвых быстрее покинуть землю и унестись в Космос.

Однажды собрался Никита побывать в «Петерграде». Зачем ему туда понадобилось — не объяснил. Подходил он несколько раз к Северной столице, а войти не мог.

— Что же тебе помешало? — поинтересовался я, выслушав рассказ блаженного.

— Этот великий каменный «узелок» — чужой для меня. Не захотел впускать в свои чертоги, — загадочно ответил Никита. — Одним словом, запутанный город. Много злых сил сплелось в том «узелке»…

— Да что у него общего с лабиринтом? — удивился я. — Прямые линии строений, улиц, проспектов…

— Все равно запутанный, — упрямо стоял на своем Никита. — На утонувших и ушедших под землю каменных «узелках» он стоит, на останках человеческих возвышается, загубленные души и замутненные помыслы по его улицам и дворам витают…

«Блаженный» на какое-то мгновение умолк, покачал головой и сокрушенно продолжил: