Array Сборник - Все притчи мира

Стоило ястребу услышать о таком ловком трюке, как он тут же заверил лягушку (которая на самом деле была не лягушка, а воробьиха), что у него и в мыслях ничего подобного не было и что он не такой лютый, как другой ястреб. Но затем он тихонько отлетел в сторону, окунулся в воду, повалялся в песке, взлетел в самое поднебесье и ринулся вниз на рог. Однако вышло так, что конец пришёл не рогу, а ему. Он разбился так, что костей не собрать, встретив мгновенную смерть.

И тогда воробьиха выбралась из рога, посидела чуток на ястребиной голове и со смехом улетела прочь.

В тибетский дом, где человек находился при смерти, пришёл лама и тут же прогнал прочь всех плачущих. Потом, обращаясь к умирающему, попросил его не сопротивляться, отрешиться от того, что он оставляет в этом мире, от людей, к которым он был привязан:

– Все связи вот-вот оборвутся, всё станет «пустым, как безоблачное небо». Зачем же противиться этому? Пусть всё идёт своим чередом, о, благородный рождённый, – сказал ему лама. – Главный свет движется тебе навстречу, слейся же с ним. Иди своей дорогой, о, благородный рождённый, и не противься тому, что должно случиться.

Один монах после многолетнего отсутствия собрался навестить мать. Женщина жила в крайней бедности, и сын опасался, что найдёт её при смерти. Но в деревне его ждала неожиданная радость: мать была в добром здравии. Некий старец подарил бедной женщине мантру, способную превращать простые камни в картофелины.

И вот мать принялась готовить ужин и, как обычно, стала читать мантру над горшком с камнями. Монах заметил, что она неверно произносит слова на санскрите, и поправил её. Мать, гордясь учёностью сына, начала петь верно, но мантра не подействовала: женщина убедилась, что камни остались камнями, а они с сыном – без ужина. Тут монах всё понял. Он попросил мать вернуться к её прежней мантре, и тут же чудесным образом в горшке появились дымящиеся картофелины.

Стояло в одних краях поместье, а в нём барин жил богатый со своей барыней. И вот однажды постучался к этому барину в ворота старик-цыган:

– Открывай, барин, дело есть.

Открыли ему ворота, впустили, расспрашивать стали:

– Кто ты, да что ты, да зачем пришёл?

Вытащил цыган из-за пазухи старинный свиток и показал барину. Развернул барин свиток и увидел: карту его же собственного поместья, а на ней стрелочки, крестики всякие, а внизу надпись:

«Отмерь от крыльца столько-то саженей и столько-то аршин». Обрадовался барин, велел накормить старика-цыгана, напоить его.

А на этой карте клад был обозначен, да не просто клад, а целый сундук с золотом. Поел цыган, попил, поблагодарил барина за угощение, встал из-за стола и сказал:

– Как стемнеет, пойдём клад откапывать, только учти, барин, пойдём вдвоём, барыню не бери.

Согласился барин, тогда цыган и спросил:

– А мне что дашь, барин, за то, что я тебя на место вывел?

– Найдём клад – наше счастье! Я не поскуплюсь.

Сказано – сделано. Вышел барин с цыганом на крыльцо, отмерили они сажени да аршины. Дошли до места. Стали копать. Вырыли сундук с золотом. Только хотели открыть его, как услышали – барыня из окна кричит:

– Позвольте мне прийти к вам на такое чудо взглянуть!

– Нельзя, – закричал барин в ответ.

Не послушалась барыня мужа. Подошла, встала рядом незаметно. Цыган с барином открыли сундук, а он полон червонного золота. Опустил барин руки в сундук, зачерпнул две пригоршни и доверху набил карманы цыгана. У барыни аж глаза на лоб полезли. «Господи, – подумала она, – в наших угодьях, на нашей земле такое сокровище отрыли, и надо его с каким-то цыганом-бродягой делить»!

Едва она так подумала, как поднялся ветер, началась буря. Свалила буря сундук в яму и землёй заровняла. Увидал барин жену и понял, в чём дело. Выхватил он шашку, подскочил к жене, взмахнул клинком и закричал:

– Признавайся, что подумала в эту минуту?

– Вот так и так, так и так, – ответила перепуганная барыня. – Пожалела я это золото для цыгана.

Только то золото и уцелело, что барин в карман цыгана успел положить. Достаёт цыган монеты из кармана и говорит:

– Возьми, барин, золото, оставь мне только десять рублей, и ладно будет.

– Нет, – сказал барин, – не твоя вина, что клад пропал!

Так и не взял у цыгана ни одной монеты.